Сандалики, полная скорость! - страница 43
Тихо было вокруг, даже ветер дремал. И вдруг Татьянка, которая сидела около первого участка и уже клевала носом, закричала:
— Все сюда! Растёт! Волшебное растёт!
— Нет, вот где первое! — закричала Оксанка, сидевшая около второго.
— И у меня! И у меня! — закричала Марьянка, сидевшая около третьего.
Ивасик и Панасик сидели на бугре. Им всё было видно.
Действительно, всходы выбились в одно мгновение на всех трёх участках.
— Как же теперь быть? — засуетился Сашко. — Как же мы узнаем, на каком участке волшебное?
Он был просто в отчаянии. Ему так не терпелось поскорее написать в свою толстую тетрадь: «Сегодня обнаружено волшебное зерно!»
Не только он — все ребята волновались.
— Ничего, — успокоил всех Юрко, — доктор ведь говорил: оно будет расти лучше всех. Давайте наблюдать дальше.
Но, представьте себе, с каждым днём ребята всё больше убеждались, что на всех’ трёх участках чудесные, но совершенно одинаковые всходы.
А доктора всё ещё не было в городе.
Взволнованный, растерянный Сашко составил ему телеграмму:
«Волшебные зёрна одинаковое прорастание тчк все отчаянии тчк…»
Вам, наверно, уже понятно, что хотел сообщить Сашко, а вот телеграфист ничего не понял и отказался принять такую телеграмму. Стараясь убедить телеграфиста, Сашко упомянул острого доктора. Тогда телеграфист сообразил, что здесь что-то особенное и таинственное, и отстукал всю длиннющую телеграмму. Ответ пришёл такой: «Продолжайте работу тчк выяснится после жатвы тчк привет».
Но теперь, если бы ребята и захотели, они не смогли бы бросить работу: едва только начали пробиваться зелёные всходы, как полез отовсюду пырей. Не сеяли его никогда, не жали, а как огонь, как зелёная чума, разбежался он по полям.
«Ох! — вздыхала и плакала земля. — Все соки из меня эта вредная трава высосет! Пропадёт ни за что ни про что моя золотая пшеница!»
Бросились ребята сорняки с корнями выпалывать и сжигать, чтобы даже и семена их не попали на поле, чтоб и ветру нечего было разносить.
— Как хорошо! — сказала Оксанка, любуясь чудесными зелёными ковриками всех трёх участков.
— Ой, — вздохнула Марьянка, — это только начало! Всходы-то вон ещё какие маленькие! Вы, мальчики, получше слушайте и смотрите, что делается вокруг, — напомнила она Ивасику и Панасику.
И смотрели, и слушали, и вскоре принесли страшную весть: с юга идёт чёрной тучей саранча. Нужно спасать участки с волшебным зерном, нужно предупредить тех, кто работает на больших полях: там тоже появились зелёные всходы.
Все принялись рыть глубокие канавы, чтобы не допустить саранчу к полям. Но этого было мало.
— Говорят, есть такой яд, — сказал тракторист, — им поливают поля с неба, как дождём. Но об этом нужно попросить лётчика. А как его просить, если он на земле редко-редко бывает? Прилетает и улетает, и за облаками все его дела.
— Я пойду попрошу его, — вызвалась Татьянка.
— Быстрее беги, — прошептала Оксанка, — видишь, как все приуныли, тут уже моими сказками не развеселишь.
И Татьянка помчалась разыскивать лётчика, который прилетал и улетал, улетал и прилетал.
И вот, когда самолёт на минутку приземлился, к лётчику подбежала маленькая девочка.
— Будьте добры, — закричала она, — не улетайте одну минутку, я и за минутку успею вам всё рассказать! На наши поля идёт саранча. Мы вас очень просим опрыскать её с неба ядом. Нам немедленно нужно спасти все поля, потому что, во-первых, может погибнуть хлеб, во-вторых, среди посеянных зёрен есть волшебные. Вы понимаете, что будет, если и они погибнут: ведь ни у кого нет больше ни одного такого волшебного зёрнышка. Их вырастил учёный, которого уже нет в живых. Вы согласны?
Лётчик снял шлем и очки, и Татьянка увидела, что это девушка, тоненькая и кудрявая. Она улыбнулась Татьянке и сказала:
— Мне очень некогда. Мои дела всегда там, за облаками, но сейчас самое главное — спасти хлеб. Даже если бы волшебных зёрен и не было, всё равно надо было бы спешить, а если и они в опасности, то нельзя терять ни минуты. Садись со мной, показывай, где ваше поле. По дороге залетим за ядом. А зовут меня Галей, будем знакомы.
И они полетели.
— Ты не боишься? — спросила лётчик Галя. — Ведь ты, наверно, впервые летишь?