Санта–Барбара III. Книга 2 - страница 42

Круз посмотрел на нее с нескрываемым изумлением.

— Вот как? Но все равно, мне не совсем понятно…

Она как‑то невпопад рассмеялась.

— Просто я решила, что эта, как и всякая домашняя работа, поможет мне отвлечься от моих проблем.

Круз мгновенно уцепился за ее последние слова.

— О каких проблемах ты говоришь? Что, случилось еще что‑нибудь? Объясни, пожалуйста, что ты имела в виду.

Она неопределенно помахала рукой.

— Ну, Круз, не цепляйся к выражениям. Просто, так говорят. Ну, ты знаешь, о чем я.

Круз мрачно посмотрел на жену.

— Нет, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Когда ты сегодня звонила мне на работу, то у тебя был такой голос, словно у нас дома кто‑то умер или, по меньшей мере, заболел. Теперь, когда я приехал домой, бросив все дела на службе, я застаю тебя в гараже, и ты толкуешь мне что‑то о каком‑то порядке, о том, чтобы убрать здесь. Что за чепуха? Я не понимаю, что за планы уборки, и какая в этом была срочность?

Она нервно расхохоталась.

— Круз, я знаю, что я сумасшедшая. Но ты мог бы уже привыкнуть к этому. Да, у меня бывают такие периоды, когда мне нужно просто расслабиться и увидеть рядом с собой любимого человека. Я столько всего передумала с тех пор, как ты ушел утром. То я думала о будущем, то о том, что его вообще никогда не будет.

Она как‑то искоса посмотрела на Круза и отвернулась. Он тяжело вздохнул.

— Будет, Сантана. Но только в том случае, если мы захотим этого. Если будем честны друг с другом, — он сделал многозначительное ударение на последнем слове.

Сантана опустила голову.

— Да, ты прав.

Его так и подмывало разразиться гневными фразами, Однако Круз пока еще держал себя в руках.

— Так почему ты так хотела, чтобы я пришел домой? Почему ты так не хотела приезжать ко мне на службу? Ведь мы совершенно спокойно могли бы пообщаться за обедом в каком‑нибудь ресторанчике. По–моему, именно это мы и запланировали сегодня утром, но потом ты передумала. Что случилось?

Сантана растерянно молчала. К сожалению, ей в голову не приходила сейчас ни одна спасительная мысль. Уцепиться было совершенно не за что. Все, что касалось вчерашней встречи с окружным прокурором, она уже рассказала. Больше к этому ей было добавить нечего. А что касается происшествия на шоссе, то из‑за отсутствия улики необходимость в этом отпала сама собой. И теперь ей приходилось со страхом выслушивать обидные слова мужа.

Он немного подождал, а затем снова спросил:

— Мне кажется, ты что‑то упоминала о Кейте Тиммонсе. Я прав? То, что ты мне хотела сказать, действительно касается его?

Сантана почувствовала, что дальше отмалчиваться нельзя, ибо ее молчание может вызвать лишь излишнее подозрение Круза. Поэтому она повернулась к мужу и, стараясь не смотреть ему в глаза, сказала:

— Может, нам стоит забыть об этом, Круз? Когда ты здесь, все эти разговоры не имеют смысла. Все это просто не важно.

Круз не сводил с нее подозрительного взгляда.

— Я бы все‑таки хотел, — вызывающе сказал он, — чтобы ты призналась мне. В чем дело, что случилось? Ты хотела мне еще что‑то рассказать? Ну, так рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

Она порывисто шагнула вперед и с гневом заговорила.

— Просто я сейчас ненавижу Кейта. Я не хочу, чтобы он был в нашей жизни, — она с яростью швырнула в сторону перчатку для бейсбола, которую до этого теребила в руках. — Я хочу, чтобы в нашем доме мы даже не упоминали это имя.

Круз угрюмо кивнул головой.

— Я не собираюсь возражать ни единому твоему слову. Ты абсолютно права. Мы должны поскорее забыть обо всем этом как о долгом ночном кошмаре.

— Ты знаешь, Круз, я тебя не обманула. Но у меня такое чувство, будто я предала тебя.

Круз вскинул голову и мрачно спросил:

— О чем ты? Ты что‑то сделала?

Она виновато опустила глаза.

— Я жаловалась ему на нашу семейную жизнь. Извини, Круз… Я все время думаю об этом.

Сантана вдруг порывисто вскинула голову и шагнула навстречу мужу.

— Ты простишь меня?

В ее голосе было столько безнадежной тоски и раскаянья, что Круз смягчился.

— Сантана, я же сказал, сделаем вторую попытку. Не важно, что было между нами до этого, — потеплевшим голосом сказал он.