Санта–Барбара IV. Книга 2 - страница 7

Окружной прокурор осторожно вошел в комнату и наклонился над ней.

— Сантана, ты спишь? — тихо произнес он. Увидев, что глаза ее открыты, он распрямился.

— Роза уже говорила с тобой? — немного помолчав, снова поинтересовался он. — Получены результаты анализа крови. Ты принимала наркотики. Это многое объясняет.

У него был такой сочувственный вид, что Сантану едва не вытошнило. Она с трудом сдержала свое отвращение. Тиммонс стоял рядом с ее постелью, а на лице его было написано такое лицемерное выражение сочувствия и сожаления, что в его неискренности можно было не сомневаться. Сантана вдруг отчетливо вспомнила о том, как однажды в ресторане «Ориент Экспресс» она уронила из сумочки свой пузырек с таблетками, а оказавшаяся рядом Джина услужливо подняла его и протянула ей. Она вдруг отчетливо услышала этот полный ехидного коварства и змеиной подлости голос:

— Сантана, это не ты потеряла?

Она так глубоко задумалась, что не замечала присутствовавшего рядом Тиммонса. Опомнилась Сантана только тогда, когда услышала обращенный к ней голос окружного прокурора:

— Что с тобой? Тебе плохо?

Она взглянула на него с плохо скрытой ненавистью, и тут же ей на память пришел другой эпизод: Кейт находится у нее дома. Она, чтобы успокоить нервы, принимает сразу две таблетки. Волнение ее столь велико, что она роняет пузырек на пол. Он поднимает его и протягивает ей с подозрительной улыбкой.

— Возьми, ты уронила.

Поскольку она ничего не ответила на его вопрос, окружной прокурор снова наклонился к Сантане и, придав голосу как можно большую доверительность, спросил:

— Ты можешь мне рассказать о наркотиках? Кто тебе их давал? Где ты их брала? Не бойся, ведь я хочу тебе только добра.

Она резко вскинула голову и с ненавистью проговорила:

— Убирайся отсюда.

Он укоризненно покачал головой.

— Могла бы и сказать мне.

Сквозь плотно сжатые губы она с угрозой в голосе процедила:

— Пошел вон! Теперь я все поняла. Убирайся! — она перешла на крик. — Уходи прочь! Негодяй! Тебе здесь нечего делать!

Тиммонс наклонил голову и поплелся к выходу, как побитая собака.

Этот вечер Иден и Круз посвятили друг другу. Они лежали, обнявшись, на пляже в Харбер–Коув до тех пор, пока последние огоньки костра не погасли. Огромное черное небо покрылось яркими точками звезд. Ветер с океана нес приятную свежесть.

— Я думаю, нам пора, — сказал Круз.

Она положила его руку себе на щеку и с грустью сказала:

— А я думала, что мы останемся здесь навсегда.

Он грустно покачал головой:

— Я бы и сам этого хотел, но думаю, что пора возвращаться домой, хоть здесь и хорошо.

Иден повернулась и посмотрела ему в глаза:

— Обещай, что между нами ничего не изменится.

Вместо ответа он принялся покрывать поцелуями ее лицо и руки.

— Неужели мы собирались когда‑то пожениться? — меланхолично произнес он. — Когда же это было? Сто или двести, или семьсот лет назад? У меня такое ощущение, что все это произошло в какой‑то прежней, давно забытой жизни. Не понимаю, почему в жизни все происходит не так, как этого желаешь? Тебе хочется одного, а ты делаешь другое. Я все еще хочу жениться на тебе, Иден, и думаю, что это возможно. Нам осталось ждать совсем недолго.

Она легла, подложив ладони под щеку:

— Когда?

Круз на мгновение умолк.

— Думаю, что это произойдет очень скоро. Я только сделаю все возможное для Брэндона и Сантаны, и тогда мы уже не будем расставаться. Мы обречены принадлежать друг другу, и никто не может помешать нам в этом. Я только хочу исполнить свой долг перед семьей. Сейчас мне нужно позаботиться о мальчике и о том, чтобы Сантана смогла выпутаться из этой истории.

— А пока?

Он повернул ее к себе и ответил нежным долгим поцелуем.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Иден поднялась и сделала несколько шагов по начинавшему остывать песку.

— Куда ты? — Круз поднялся следом за ней.

— Так, хочу пройтись. Честно говоря, мне как‑то не по себе. Я, наверно, просто не уверена в том, что нас ожидает.

Она остановилась у воды, подставив ноги медленно накатывавшимся на берег волнам. Он остановился за ее спиной и осторожно сказал:

— Я хотел бы снова обнять тебя. Она грустно покачала головой: