Сапфир и золото - страница 7

Драконья сокровищница поражала воображение. Не одно столетие она наполнялась, это уж точно: алмазные венцы древних королей, сияющие рубинами скипетры, жемчужные нити ожерелий, россыпи драгоценных камней причудливой огранки, тяжёлые золотые браслеты в виде драконов и змей, кольца с необыкновенно крупными сапфирами и изумрудами, а монет — так и вовсе не счесть!

Назвавшийся рыцарем принялся бродить по залу, то и дело подбирая и тут же роняя драгоценности, чтобы подобрать и выронить что-то ещё. Дракон наблюдал за ним вполглаза и, честно говоря, ждал, что рыцарь лишится рассудка, захваченный алчностью, как это прежде бывало: взять что-то одно означало бы оставить всё остальное, а подобный выбор не под силу жалким людишкам. Но он никак не ожидал увидеть, что золото не имеет никакой власти над юношей. Тот подбирал драгоценности… всего лишь чтобы их рассмотреть, они его нисколько не волновали. По его взгляду Дракон понял, что рыцарь совершенно равнодушен к золоту. Его больше интересовала форма вещей, а не их ценность, ведь он выбирал самые красивые, каким-то невероятным образом угадывая те, что нравились и Дракону.

— Сколько же тут замечательных вещей! — восхищённо воскликнул назвавшийся рыцарем, поворотившись к Дракону.

— Не выбрал ещё? — отозвался тот, несколько растерянный своим открытием.

— Трудная задачка, — с улыбкой покачал головой юноша, но Дракон отчего-то подумал, что тот уже знает, что выбрать, просто медлит, желая насладиться видом сокровищ подольше.

— Не труднее, чем спасти дракона от принцессы, — парировал мужчина, и назвавшийся рыцарем засмеялся. — Вижу, цену золоту ты знаешь. Любая из этих вещей стоит полкоролевства, выбирай.

— Что ж, тогда в качестве оплаты я возьму вот это.

— Всего лишь лютню? — не поверил своим ушам Дракон.

Как ни посмотри, а лютня эта по всем статьям проигрывала прочим драгоценностям: самого простого дерева, потрёпанная временем и забвением, с растянутыми струнами, всего-то и ценности — что несколько сапфировых вкраплений по потускневшему боку. Но юноша смотрел на неё так, словно ей цены не было.

— Уверен? — с сомнением уточнил Дракон. — За такую безделушку много не выручишь.

— Не всё в мире золотом измеряется, господин дракон, — ответил назвавшийся рыцарем, любовно поглаживая лютню.

Подозрения Дракона лишь упрочились, но он их пока не озвучил, сказал только:

— Что ж, воля твоя. Не откажешься ли пропустить по стаканчику за удачный исход дела?

— С превеликим удовольствием, — согласился тот.

Они вернулись в трапезную, причём Дракон по дороге нырнул в один из боковых проходов и вышел оттуда уже с бутылкой вина, несомненно порядочной выдержки, поскольку стекло давно покрылось водным камнем и потускнело, а ещё завернул на кухню, чтобы захватить кубки. Юноша между тем примостился в углу стола и пытался подтянуть струны на лютне. Делал он это умело, со знанием дела, иногда трогая струны и проверяя их звучание. Дракон решил, что больше нет смысла придерживать при себе подозрения насчёт истинности рыцаря, поэтому спросил прямо:

— Как ни посмотри, а ты ведь не рыцарь, верно?

Назвавшийся рыцарем тихо засмеялся, тут же приложил кулак к губам, скрывая этот смех, и поднялся из-за стола, стягивая с себя скрывавший его до этого момента плащ. А без плаща стало видно, что доспехи ему велики, точно с чужого плеча.

— Так и есть, господин дракон, — подтвердил он, снимая доспехи и кланяясь. — Не рыцарь, а всего лишь бродячий менестрель. Странствую по королевствам, сочиняю песни…

— Менестрель без лютни? — усмехнулся Дракон.

— Разбойники отобрали, — со вздохом объяснил менестрель. — И золото забрали, но больше лютню жалко. А по дороге наткнулся на рыцаря, вот и… позаимствовал доспехи. Рыцарем и безопаснее, и подзаработать можно. Правда, — тут он усмехнулся и вытащил из ножен меч, а тот оказался ржавым и сломанным, — рыцарь-то подкачал. Такого и даром не возьмут, не то что уж нанимать! Разве от полного отчаяния. Да и не на всякую работу гожусь, — добавил он, глядя на свои руки и с сожалением качая головой. — Думал уж, что с голоду помру! А тут ты, господин дракон, подвернулся. Что обманул — так прости, да только разве нанял бы ты меня, если бы я прежде правду сказал?