Сапфировый перстень - страница 4

Он уже успел бегло рассмотреть его сверху, когда варвар окликнул его, но молодой голос и потрепанная накидка не внушили ему опасений. Очутившись же рядом с ним, фонарщик немедленно почувствовал сильный озноб, а язык его от страха прилип к гортани. Перед ним стоял молодой гигант с гривой спутанных черных волос, пронзительные синие глаза холодно мерцали в сумеречном свете наступающей ночи. Всякий люд попадался в Шадизаре, но такого молодца фонарщик видел впервые. Напугал его и меч, что висел у великана за спиной, ибо клинок тот был шириною в ладонь и длиной не меньше пяти локтей.

Конан, однако, за свою недолгую жизнь привык уже к тому, что многие в первый момент встречи с ним испытывают изумление — и от его громадного роста, и от вида могучих мышц, бугрившихся на груди и плечах. А потому он спокойно ждал, когда недомерок с кувшином придет в себя и сможет продолжить разговор. Наконец тот, овладев собой и с облегчением заметив, что стража находится достаточно близко, пробормотал:

— Тебе придется идти далеко, на другой конец города, странник.

Незнакомец внушал фонарщику самые черные подозрения, но кликнуть стражу он не решался — вдруг этот варвар возьмет да свернет ему голову, как цыпленку!

— Кром! — рыкнул Конан. — Что, ближе ничего нет?

— Есть-то есть, да таких, как ты, туда не пускают, — с сомнением оглядывая его лохмотья, ответил фонарщик.

— Это уж не твоя забота, — усмехнулся варвар. — Ну, говори, куда идти?

— Минуешь эту улицу, — фонарщик не стал упорствовать, — там будет белый храм — вон, видишь его купол? Потом свернешь налево и доберешься до площади. Дальше найдешь сам.

Небрежно кивнув, Конан двинулся в указанном направлении. Фонарщик же, возблагодарив Бела за то, что остался цел и невредим, немедленно направился к стражникам, которые продолжали свой бесконечный спор и не оглядывались по сторонам.

— Почтенный Дасай, — с заискивающей улыбкой обратился фонарщик к старшему из воинов, — здесь шатается какой-то подозрительный малый. Я направил его к веселому дому — к тому, что около Аренджунского базара. Может, догоните да посмотрите? Только осторожно — он здоров, как стигийский бык, и по виду с севера — то ли гипербореец, то ли киммериец.

— А, это ты… — небрежно откликнулся стражник. Ему очень не хотелось отрываться от интересных баек о том, что в Черных Королевствах не надо платить женщинам за любовь, но наоборот, тебе еще приплатят, если проведешь ночь с чернокожей красоткой. Особенно там вроде бы ценились заморийские мужчины. Брат Косого Газзата недавно вернулся из Кутхемеса, и там ему эти байки напел торговец из Кешлы, что в Кешане. Дасай не сводил взгляда с рассказчика, и на лице его застыла похотливая улыбка — ну, разве интересовал его какой-то там бродяга?

Но настырный фонарщик не унимался и продолжал дергать его за рукав. Тогда Дасай раздраженно прорычал:

— Ну, куда, говоришь, ты его наладил? На Аренджунский базар? Ну, так пусть Файзул его хватает, там его квартал! А ты, фитиль из сушеного дерьма, иди себе, иди! Нечего тут молоть языком!

Конан уже приближался к храму, возле которого полагалось свернуть налево, когда вдруг услышал где-то в проулке топот ног и истошные крики: «Держи его, держи! Уйдет, клянусь Белом! Уйдет, верблюжья моча!»

Киммериец отступил в тень большого платана. Шум погони нарастал, словно приближавшаяся горная лавина.

Наконец из-за угла вылетел растрепанный худощавый человечек. Затравленно озираясь по сторонам, он явно пытался прикинуть, куда мчаться дальше. От своих преследователей ему удалось оторваться совсем немного, громыхание лат и пронзительные вопли слышались почти рядом. Конан не привык долго раздумывать. Он уже сообразил, что перед ним — местный воришка, которому сегодня не повезло, и закончиться этот вечер мог для него большими неприятностями: тюрьмой, а то и усекновением головы — органа не всегда полезного, но для жизни весьма необходимого. Еще со времен своего пребывания в Халоге Конан не питал большой любви к представителям закона, а уж к стражникам это относилось в особенности. Поэтому он ни мгновения не колебался, как поступить.