Саранча - страница 5

стр.

— Вот только про инопланетян не надо, — хмуро предупредил я.

— Почему?

— Инопланетяне Библию не читают, — буркнул я. — А дроны — сама видишь — чистая саранча из «Апокалипсиса»… Это ж не случайно, правда? Нарочно так разрисовали…

— А вдруг в самом деле апокалипсис? — тихо спросила она.

Меня аж передёрнуло, но скорее от раздражения, чем от страха.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что саранча — это Божья кара. Тогда бы они одних только вас и жалили…

— Или одних только вас! — огрызнулась она.

Замолчали. Впрочем, ненадолго.

— А как ты сюда попала вообще? — полюбопытствовал я. — Ты ж вроде не военнообязанная… — прикинул, догадался. — А-а… Сын здесь воюет?

— Я — бездетная, — сухо сообщила она.

— Но замужем? — зачем-то уточнил я.

— Была замужем. Сейчас в разводе… Я — певица, — хрипловато добавила она.

Певица? Мне казалось, у певиц голоса должны быть нежнее.

— Приехала с концертной группой…

Ну правильно! Побомбят-побомбят — концерт послушают. И опять бомбить…

Потом уснули. Ружьецо своё вместе с патронташем я от греха подальше разместил возле стеночки. Не ложися на краю… И то ли приснилось мне, то ли проснулся я на минутку, но, кажется, Тамара бормотала какую-то молитву.

* * *

— Горе, горе, горе живущим…

Ни черта себе пробуждение!

Сел рывком, схватил двустволку. Снаружи было позднее утро. В противоположном углу, в точности повторяя моё движение, вскинулась Тамара. Несколько секунд оба сидели неподвижно, уставив стволы в сторону оконца, откуда доносились эти причитания. Впрочем, причитания ли? Как-то слишком уж ликующе они звучали.

— Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны…

По возможности бесшумно поднялись, подступили к решётке, стараясь, впрочем, не слишком к ней приближаться, привстали на цыпочки. По улице брёл босиком некто в белом балахоне и с веточкой в правой руке.

— Имя ему по-еврейски — Аваддон, а по-гречески — Аполлион… — в упоении выкликал он нараспев.

— Чокнулся? — шёпотом спросила Тамара.

— Похоже…

— Может, покричать ему? Его ж жиганут сейчас…

Я нахмурился и не ответил. Можно подумать, у меня тут теремок. Приют. А сам я — мать Тереза…

Вдалеке возник звук треплющегося на сильном ветру флага. Или отдалённого топота. Легки на помине.

Затем произошло невероятное. Дрон спикировал на босоного и завис перед ним подобно огромной жужелице. Обычно они атакуют молниеносно, а тут я впервые смог рассмотреть летающего нелегала во всех подробностях. По бокам — то ли пропеллеры, то ли стремительно бьющиеся полупрозрачные крылышки. Металлически поблёскивающее туловище, скорпионий хвост. Ну и, понятно, мордашка Мэрилин, увенчанная золотой коронкой.

Ненормальный в белом балахоне (а может, это саван на нём?) приостановился и замолчал, с умильной улыбочкой глядя на апокалиптическую тварь. А потом — я глазам своим не поверил! — ласково отогнал её веточкой. Лети, дескать, лети…

— Ах, чёрт… — потрясённо вымолвила Тамара. — Да они ж, наверное, только тех бьют, кто с оружием…

— Нет, — угрюмо отозвался я. — Первый раз, когда меня ударили, я без оружия был…

Умолкла, соображая.

— Но тогда…

Я обернулся и увидел, как тяжёлое лицо её темнеет от прихлынувшей крови, становится беспощадным. Точно таким же было оно, когда, узнав о моей принадлежности к сепаратистам, эта психопатка собиралась выпустить в меня весь боезапас.

— Так вот они чьи…

— Чьи?

— Не знаю, — глухо отозвалась она. — Но сейчас узнаю…

И устремилась прочь из укрытия.

— Куда?! — запоздало рявкнул я. — Стоять!..

В коридорчике лязгнуло дверное железо.

* * *

Что мне оставалось делать? Закрыть за ней внешнюю дверь и задвинуть засов? Уверен, многие бы так и поступили. Я же, как сказано выше, дураком был — дураком останусь. Кинулся, короче, следом…

Асфальт посреди лежащей в развалинах улицы был глубоко промят, словно бы пяткой некоего исполина. Разумеется, вдавлина эта возникла не от попадания бомбы или снаряда — скорее всего, во время наводнения вымыло каверну, и покрытие потом просто в неё просело. И рядом с этим оттиском гигантской пятки стояли двое: он и она.

— Ты кто такой?.. — с пеной у рта вопрошала певица — и ствол «сучки» ходил ходуном. — Почему они тебя не жалят?..