Save your soul, Beauty - страница 3

— Тогда встретимся там через полчаса. Буду ждать.

— Да… — Лайя сама не поняла, почему вдруг её голос опустился до шёпота. У неё начали подрагивать кончики пальцев. — Извините… — нерешительно пролепетала она, когда мужчина повернулся. Ей было до боли страшно, что он сейчас её оставит. Ощущения были не из приятных. Рядом с ним сердце останавливалось, и чувствовалось это мучительно, но теперь казалось, что без него мир вообще потеряет последние краски. — Как вас зовут?

— Влад.

— Влад Цепеш? — звонко рассмеялась Бёрнелл, стараясь так снять напряжение. Как не вспомнить Влада Цепеша в Бухаресте?

— Хм, — приподнял он брови, удивляясь. — Вот мы и познакомились, Донна Велата, — окинул мужчина её таким изучающим взглядом, что Лайя как будто ощутила кончики его пальцев на своей коже. Щёки вспыхнули красным, и Влад смог увидеть, как ей неловко».

— Ещё тогда я понял, что ты особенная, — вырвал Дракула девушку из болезненных воспоминаний с привкусом наивных надежд. Лайе тогда казалось, что ей повезло встретить того самого — учителя, что будет удивлять её своей эрудированностью, более опытный, чем она сама, с гипнотизирующим взглядом и таким воздействующим на неё магнетическим голосом. Её тянуло к нему непреодолимой силой. В жизни Бёрнелл всегда всё просчитывала, даже когда дело касалось парней. Но здесь она потеряла свою способность к разумной оценке ситуации.

У неё не было бабочек в животе, там почему-то пусто. Если и сравнивать, то у Лайи словно внутри расползались черви: отвратительно. В горле каждый раз как будто застревало что-то, мешая сделать нормальный вздох. Гнетущее предчувствие не отпускало, и всё тело сигнализировало о том, что впереди опасность.

Но и другого девушка не могла понять: раз это не влюблённость в привычном её понимании, то что тогда? Почему так противно и страшно на душе? И отчего без Влада ещё более ужасно, чем с ним?

— Особенная — и что дальше? — пробормотала Лайя, схватив бокал с алым вином. Как же ей хотелось разбить его и испортить ковёр красным пятном.

— Дальше? Лайя — ты драгоценность. Мне хочется узнать тебя. Я хочу тебя, понимаешь? — шептал он, любовно оглядывая её.

Она содрогнулась, не испытывая ничего, кроме леденящего страха. Кончики пальцев были холодными, Влад не любил разжигать камин. Бёрнелл вернула бокал на место.

— Я не про секс, Лайя, — тяжело вздохнул Дракула, когда заметил её сжатые в тонкую полоску губы. — Желаю понять тебя. Как ты устроена? Что внутри тебя? О чём ты думаешь? Хочется надломить тебя, увидеть тебя, содрать слой за слоем, изучая. Пройтись пальцами по твоим костям, почувствовать тебя. Я хочу понять суть вещи. По Канту, понимаешь?

Лайе хотелось то ли смеяться, то ли плакать. Внутри бушевали эмоции, психику расшатывало в этом замке, словно на американских горках. Её вдруг затрясло. Больше всего она желала быть бесчувственной и неуязвимой. Но ей было невероятно страшно, а ещё больше её выжигал гнев.

— Ты больной психопат, — рявкнула она, желая спустить агрессию, чтобы не разрыдаться от переполнявших эмоций, как маленькая беззащитная девочка.

— Что плохого я делаю сейчас? Ты считаешь меня злодеем? — томно проговорил он, и Бёрнелл вдруг почудилось, что всё совсем не так, как ей кажется. — Ты серые оттенки вообще различаешь? Или у тебя юношеский максимализм? Ох, Лайя, — встал он со своего стула и прошёлся вперёд, а потом назад. — Что я плохого тебе сделал? Я тебя кормлю, одеваю, забочусь. Не трогаю. Хотя мне хочется. Лайя, ты не ценишь этого?

Дракула подошёл слишком близко, и у неё ещё больше закружилась голова. Дышать было безумно тяжело.

— Отпусти меня, — с отчаянием выдохнула она.

— Зачем? Что там тебя ждёт? Ты была счастлива до меня? — оказался Влад совсем рядом, взглянул на неё сверху вниз.

— У меня есть сестра, — озлобленно выдавила из себя Лайя. Её жутко раздражало близкое присутствие вампира.

— И она сейчас в безопасности. Что толку переживать о ней? Можешь взять её с собой, если вдруг захочешь, — рассуждал Дракула с непроницаемой маской на лице.

От этой мысли Лайю заворотило, и она откинулась на жёсткую спинку стула. Её начало тошнить. Видимо, сказывалось отсутствие пищи вот уже два дня. Перед глазами стояла белая пелена.