Савва Сторожевский - страница 19
А ведь и вправду, почти полтора столетия на Руси воспринимали ордынское иго и татарские набеги как «кару Божию», которую как будто бы приходилось нести за накопившиеся грехи отцов и за свои собственные. Юридически (и по праву силы) хан Орды был кем-то вроде главного правителя для всякого русского. Трудно было «перестроиться» и заставить себя поверить в то, что это может быть не так. Вот почему мы можем говорить о великом духовном и нравственном подвиге Сергия Радонежского и его сподвижников, сумевших вдохновить и великокняжескую власть, и простых людей на битву с захватчиками. Надо было в буквальном смысле — словно пробудить страну от затянувшегося сна, осознать, что Орда является не отчиной, а чужеземным образованием, и ее правители — не «кара», а настоящий враг. И борьба с таким врагом — не «грех против воли Божией», а дело во многом святое, праведное и даже богоугодное.
Две победы — на реке Боже и на Куликовом поле — произошли в символические дни, ставшие важными датами в русской истории и, кстати, в жизни Саввы Сторожевского. Одна из них состоялась в великий праздник Успения, а другая — Рождества Пресвятой Богородицы. Отныне эти дни станут определяющими для многих событий. Но главное, что утвердилась внутренняя мысль в душе почти каждого русского: Бог помиловал Русь! А доказательство тому — дарованные Им победы над захватчиками.
Историки теперь часто возвращаются к теме благословения Сергием Радонежским великого князя Дмитрия Ивановича, будущего Донского, так как она связана с последовательностью исторических фактов, которые в той или иной степени подтверждают или опровергают некоторые теоретические построения и датировки.
О чем идет речь? Например, о том, что факт благословения преподобным Сергием князя Дмитрия на битву с татарами в 1378 году является неоспоримым. Это точно зафиксировано в летописях, причем — в самых ранних. Но известно и то, что после 1378 года князь Дмитрий Иванович вступил в полосу неприязненных отношений с митрополитом Киприаном (князь предполагал поставить на место митрополита другого человека, известного под именем Митяй) и даже «арестовал» его в Москве, а потом выгнал прочь. Сергий Радонежский был очень близок с Киприаном, а потому на некоторое время (если следовать в точности за историческими фактами) также отдалился от князя Дмитрия в эти годы. Именно митрополит Киприан в 1379–1380 годах, можно сказать, почти что «проклинал» самого великого князя Московского (это, кстати, было взаимным). Впрочем, с года 1381-го отношения их не просто наладились, но стали достаточно прочными, что позволило в дальнейшем укрепить Московскую митрополию еще более.
Однако история с разногласиями дала основание для выступлений некоторых исследователей с мнением, будто по этой причине Сергий не мог вторично (после Вожи) благословить Дмитрия Ивановича еще раз в 1380 году на Куликовскую битву. И в самом деле, рассказ об этом благословении появился в записях значительно позднее, только в начале XV столетия, в особенности после того, как митрополитом Киприаном была начата работа по составлению нового московского летописного свода. Тогда определился в некотором роде пересмотр многих событий конца века XIV, и кое-какие из них были преподаны в нужном для Киприана свете.
Однако говорить о том, что Сергий не благословлял непосредственно Дмитрия на Куликовскую битву, в любом случае не вполне точно, так как история не опровергает, что он его на битву вообще не благословил. Было ли это в том картинном виде, как изображает Житие, с теми торжественными словами и предсказаниями — сегодня невозможно установить, даже обладая самым большим воображением. В любом случае, подобное благословение было князем получено — при встрече или без неё (то есть — переданное через других лиц или даже письменно). Без благословения такие походы не совершались и битвы не происходили. Не благословив князя, Сергий просто не остался бы тем самым Сергием в памяти потомков. Трудно даже представить ситуацию, что Дмитрий двинулся навстречу Мамаю вообще без благословения своего духовного советчика. По сути, утверждение об отсутствии благословения — не более чем эмоциональный выпад, направленный против пусть даже и стереотипа, но в основе своей — против реального события.