Сбежавшая книга - страница 2
С нетерпением Хеди, Паульхен и Реджинальд смотрели на Табулу Смарагдину. Та взглянула на список и объявила:
– Сегодня вы заступаете на дежурство.
Три агента разочарованно зашелестели страницами.
– Дежурство? – без воодушевления повторила Хеди. – А нет никакого, эм… более захватывающего задания?
– Более важного задания? С большой ответственностью! – добавил Реджинальд.
– Что же мы будем охранять? – осторожно спросил Паульхен. – Может, сокровища?
Дина строго откашлялась.
– Дежурство – это сверхважное задание! Вы на самом деле будете следить за сокровищем. И оно гораздо дороже, чем золото. В городском музее сейчас проходит выставка «Книжные сокровища Древнего мира». Ваша миссия состоит в том, чтобы тайно следить за старинными книгами и за тем, чтобы выставка проходила без происшествий.
– Значит, в музей, – вздохнул Паульхен.
– Ну что ж, – пробурчал Реджинальд. – В конце концов, это будет очень познавательно. – Он поднял свою лупу, словно указательный палец.
– Может быть, – пробормотал Паульхен. – Но так хотелось, чтобы задание было весёлым!
– Учиться для нас сейчас важнее, чем развлекаться, – настаивал Реджинальд.
– Но без развлечений скучно! – возразил Паульхен.
– А почему нельзя всё сразу? – вдруг спросил мягкий голос. Троица обернулась. Книжный агент, стоявший на дальней полке, робко шагнул вперёд. Это была довольно старая книга, с ободранным кожаным переплётом и пожелтевшими страницами. «Поэтика», – гласила её обложка, а через переплёт было перекинуто белое развевающееся одеяние.
– Что ты имеешь в виду, Поэтика? – с любопытством спросила Хеди. Она видела раньше этого старого агента, но ни разу не общалась с ним.
– Человек, который меня написал, был римлянином по имени Гораций, – объяснила Поэтика. – И он сказал, что у поэта есть две задачи: учить и радовать. Таким образом, возможно и то, и другое: и учиться, и развлекаться.
– Да, но развлечение важнее! – гаркнул Паульхен.
– А от обучения может зависеть твоя жизнь, – пробурчал Реджинальд.
Хеди с извиняющимся видом улыбнулась Поэтике, которая растерянно теребила свою закладку. По дороге на миссию Реджинальд и Паульхен продолжали спорить – разумеется, они соблюдали агентскую осторожность и передвигались исключительно по городским задворкам.
Городской музей приготовил для Хеди, Паульхена и Реджинальда множество сокровищ. На выставке можно было увидеть рукописные книги из Средневековья с великолепными иллюстрациями. Были выставлены даже свитки времён Римской империи и глиняные дощечки с выцарапанными знаками, которые были ещё древнее. Трое агентов взволнованно перемещались из зала в зал, постоянно следя за тем, чтобы их никто не заметил.
Когда они спрятались под одной из витрин, чтобы передохнуть, Хеди вдруг достала из своих страниц кусок бумаги и широко улыбнулась.
– Ну, наконец-то! Я только что получила сообщение от Артура.
Она протянула листок коллегам.
Буквы сами по себе появлялись на бумаге. Чернила были ещё сырыми, как будто невидимка только что написал этот стишок невидимой ручкой.
– Это означает, что Артур и Мэль придут сюда? – взволнованно спросил Паульхен.
– Да! – просияла Хеди. – Они ведь любят книги и обязательно должны здесь всё посмотреть. Поэтому я заранее отправила им сообщение. На волшебной бумаге, которую мы с Артуром вместе придумали.
Артур и Мэлюзина были двумя человеческими детьми, которые недавно помогли книжным агентам в одном очень сложном деле. С тех пор они подружились.
Реджинальд склонился к бумаге в руке Хеди.
– Скора… предём, – с укором пробормотал он. – Хотел бы я знать, что случилось с правописанием Артура.
Переплёт Хеди слегка покраснел от стыда.
– Дело не в Артуре, – пояснила она. – Почему-то магия, которая заключена в бумаге, не знает правописания… А понимает только рифму.
– Звучит типично для твоего колдовства, – фыркнул Реджинальд. – Странная магия, странная бумага, странные слова и буквы…
Колдовство Хеди славилось тем, что часто имело необычные побочные эффекты.
– Эй, СМС-бумага делает то, что от неё нужно, – возмутилась Хеди. Так они с Артуром назвали их изобретение: СМС – для Срочных Магических Сообщений. – Я могу прочесть всё, что пишет Артур на своём клочке, и наоборот. А остальное неважно.