Сборник № 3. Теория познания I - страница 9

. «Без помощи рефлексии дело я не доходит, как таковое, до сознания, но представляется как нечто готовое, познанное в объекте»50. «Причинное отношение, подобно отношению тожества и различия, часто без ясного знания смысла его рассматривается как нечто наличное в объектах, т. е. как впечатление, просто дошедшее до сознания вместе со своими частями». Только присоединение рефлексии позволяет нам признать эту связь «как логический предикат, для которого а и b служат субъектом» (а и b – причинно связаны)51.

Неудивительно, что логические определения даны в сознании сразу вместе с ощущениями: ведь мышление, по Шуппе, есть дело родового, а вовсе не индивидуального сознания. Поэтому трудная для Канта проблема, как апостериорные данные подводятся под категории, проблема, для решения которой Кант создал свое ученее о схематизме чистых понятий рассудка, совершенно отпадает в гносеологии Шуппе. «Об особом акте применения этих понятий», говорит Шуппе, «не может быть речи. Кантовское подведение под них наглядно данного заключает в себе вновь всю проблему в нерешенном виде. Ведь эти понятия вообще вовсе не могут быть мыслимы без данного, следовательно, изначала существуют в нашем сознании только в качестве определений данного, определений того, что существует как тожественное и различное, как причинно связанное с чем-либо другим»52.

Надобно, однако, отметить существенное различие в том, как познается тожество и различие данных, с одной стороны, и причинная связь их, с другой стороны. Всякое данное в сравнении с другим данным тотчас же и без труда усматривается как тожественное или отличное, тогда как причинная связь познается не так легко. Наблюдая какое либо а, мы a priori знаем наверное, что оно имеет причину, но найти эту причину удается только путем рациональной индукции53. Раньше чем заняться вопросом о рациональной индукции, познакомимся подробнее с причинною связью как связью необходимою, и вообще рассмотрим понятие необходимости.

Чтобы выяснить понятие необходимости, нужно отграничить его от понятия возможности и случая. Но прежде всего нужно установить отношение его к понятию простого бытия, ассерторически высказываемого в единичном категорическом суждении54. Это простое бытие, включая сюда также и я (как условие мыслимости мирa), не обозначается в суждении как необходимое; из этого, однако, не следует, будто здесь нет необходимости; открытое утверждение необходимости совершается тогда, когда существует повод отвергнуть предположение о случайности чего-либо. Итак, возможно, что именно тогда понятие необходимости не подчеркивается, когда речь идет о первичной, непререкаемой необходимости, служащей источником всякой другой необходимости. И в самом деле, таково именно простое «это так» («es ist so») мирового бытия.

Правда, само бытие, т. е. то обстоятельство, что вообще что бы то ни было существует, не может быть выведено, как необходимое, ни из какого более первоначального принципа, но с другой стороны, в такой же мере немыслимо, чтобы мир возник случайно (понятие случая имеет смысл только внутри уже существующего мирa), а также немыслимо, чтобы вместо мирa было ничто55. «Таким образом понятие необходимого сводится к понятию бытия: «это должно быть так, или это необходимо таково» отожествляется с простым «это так». Конечно, такое «это так» следует мыслить не как восприятие, наполняющее данный момент, а безвременно, как восприятие, охватывающее единым взором картину мирa в прошлом и будущем»56. Эту необходимость всего мирового бытия вместе с его прочным сплошным порядком Шуппе называет первичною, так как она есть основание всякой другой необходимости. В виду этого всеохватывающего значения необходимости, ясно, что называть что-либо возможным или случайным можно только в известном отношении, причем не следует упускать из виду, что в другом отношении это возможное и случайное имеет характер необходимости57. В самом деле, возможным называется х в отношении к какому-либо а, или в том случае, когда оно не исключается этим а (возможность из равнодушия), или же в том случае, когда это