Сборник рассказов "Галактика в огне" - страница 49
- Верредаек, ты припоминаешь, что когда ты впервые поступил ко мне на службу, мои слуги взяли немного твоей крови - глубокий голос Кипселона призрачным эхом разнесся под высоким сводчатым потолком, меж стен, покрытых фиолетовым мрамором.
- Дтааа, архонт - ответил Верредаек, его речи мешал рассеченный недавно язык.
- У меня она все еще есть. Я держу ее, и так поступаю со всеми своими сторонниками, чтобы иметь наглядное доказательство, что ты принадлежишь мне. Ты мой, ты часть моих владений, как улицы и дворцы. Как мой храм. Плата за принадлежность к Сломанному Шпилю это полное подчинение мне. И ты, тем не менее, не смог выполнить моих приказов.
Верредаек попытался что-то сказать, но он жил дольше большинства обитателей Комморрага и знал, что слова его здесь не спасут.
- Я повелел тебе доставить сюда человека, с содранной кожей и сломленного, чтобы я посмотрел, как он умирает. Ты не смог этого сделать. Причины не важны. Ты потерпел неудачу. По определению, будучи моей собственностью, ты должен быть отбракован.
Кипселон бросил короткий взгляд на первый ряд воинов и четверо из них вышли вперед и быстро схватили Верредаека.
Гомункул не сопротивлялся, когда Яе, изогнув стройное в сальто, выпрыгнула из теней прямо в центр комнаты. Ее глаза и улыбка сверкали, когда она обнажила сдвоенные гидроножи. В ее руках они превратились в молнии, когда она танцевала и убивала.
Пока Яе обрушила вихрь клинков, разрезая тело Верредаека на тысячи ошметков, Кипселон повернулся к своему дракону.
- Какова ситуация с Лезвием Клинка?
Экзума посмотрел на него остекленевшими глазами.
- Мало что изменилось, мой архонт. Уэргаксу благоволят мандрагоры и инкубы. Некоторые все еще остаются верными нам, но свой недостаток во владениях Уэргакс компенсирует замечательным искусством дипломатии. Дракон сделал паузу, чтобы задержать дыхание от удовольствия, когда еще одна доза наркотиков была впрыснута в его вены.
Кипселон покачал головой.
- Это нехорошо. Уэргакс скоро может сокрушить меня так же, как я желаю сокрушить его. Лезвие Клинка претендует на нашу часть Комморрага и если подобные случаи некомпетентности продолжат происходить, они ее получат. Яе!
Ведьма развернулась и замерла, позволив истерзанному объекту своей работы обрушиться на пол.
- Архонт?
- Человек, которого мы хотели видеть мертвым, оказался более способным, чем мы думали. Теперь он потерян в Комморраге. Найди его.
Улыбка Яе была полна подлинного удовольствия.
- Это великая честь выполнить задание, которое доставит мне столько удовольствия и по приказу столь великого.
- Не время для обольщений, Яе. Уэргакс истощает нас и мне не нужно, чтобы это сорвавшееся с привязи существо доставило еще большее проблемы. Я полагаюсь на твой успех.
- Да, повелитель.
- И будь осторожна. У этого сердце холоднее, чем у остальных. Ты можешь идти.
Яе стремительно удалилась, так, как могут только ведьмы, чтобы исполнить его приказ. Кипселон повернулся к огромному окну, которое было расположено позади него. Из окна открывался вид на Комморраг, буйство темного безумия и изломленных шпилей, мосты которые вели в никуда, изуродованные соборы в которых служили безумию и злу, город, раскинувшийся на целую планету, одновременно незавершенный и древний, кишащий под великолепным бурлящим грозовым небом. А в центре, непристойный, обесцвеченный и бледный стоял храм Кипселона. Храм, посвященный ему, потому что он жил так долго и поднялся к такому могуществу в Комморраге, что это было практически невозможно, он стал почти богом. Тысячи колонн из бедренных костей поддерживали крышу, увенчанную черепами. На бордюрах и фронтонах скелеты изображали сцены насилия и убийств.
- Каждый эльдар, человек, орк, каждый враг которого я когда-либо убил, находится там Экзума. Каждый. Мой храм это свидетельство тому, что я никогда не сдамся. Я проложил свой путь по телам моих врагов.
Экзума позволил себе прийти в чувства на время, достаточное чтобы ответить:
- Архонт, никто не может сказать, что вы потерпели неудачу хоть в чем-нибудь, за что брались.
- Так было раньше. Я достиг власти, и я не уступлю ее такому юнцу как Уэргакс. Я не стыжусь страха, Экзума, хотя юные выскочки, такие как Уэргакс и ты сам, стыдятся. И я чувствую страх сейчас. Но я использую этот страх, и мой храм вырастет.