Сборник тёмных рассказов - страница 3

Распечатав очередную бутылку, Руслан хлебнул с горла. Организм, уже привыкнув, не ощущал прежнего эффекта, и требовалась еще большая порция. Металлические стенки товарного вагона, раскалились, оплавляя, промокшую потом одежду. Руслан выпил половину бутылки и вскоре окунулся в состояние забытья. Его радовало, что в его руках еще осталось средство заглушить эти проклятые голоса.

Все началось в его рабочем кабинете. Душный, истертый многочисленными телами воздух большого офиса, стянул легкие. Кондиционеры кряхтели и потрясались, не справляясь со своей работой. До конца рабочего дня осталось полтора часа, когда впервые Руслан услышал невнятное бормотание. Находясь за широким, коричневым столом, Руслан заканчивал с отчетами и поначалу не придал значения странным звукам. Тонкий, писклявый голосок, точно крошечное сверло крутился в голове, сбивая мысли. Руслан отложил бумаги в сторону. Оглядевшись по сторонам, он пришел к выводу, что звуки не могли исходить из какого либо устройства извне. Это было так необычно, что он поверил в реальность происходящего не сразу. Кое-как собрав документы, Руслан пошел домой. Воздух на улице оказался немного прохладнее, и разум потихоньку стал возвращаться на место. По крайней мере, Руслану так казалось, потому что в следующие пять минут все повторилось. Только, к писклявому голоску прибавился густой бас. Эти двое в голове беспрестанно тараторили, перебивая друг друга. Руслан перебежал дорогу, в надежде быстрее добраться домой, но едва не угодил под мчавшийся на большой скорости автомобиль.

Отмахнувшись от вопросов Инны, Руслан проскользнул в ванную. Ему было ужасно неприятно иметь такое соседство, и вода показалась хорошим способом отбросить навалившиеся проблемы. Став под холодную струю, Руслан на мгновение погрузился в покой, слыша только шум струи ударяющей в макушку. Помедлив голоса, возмущаясь закричали ещё громче. Теперь Руслан стал понимать, о чем они говорили. Более грубый ругался, требуя скорее выйти из ванной, тонкий в свою очередь причитал о своем голоде.

Возможно, Руслан смог бы еще не много, потерпеть, но появились еще двое. Женщина, судя по мягкости и мелодичности произношения лет тридцати. Самым сложным было сносить капризы ребенка, почти беспрерывно плачущего о чем то. Эта пытка становилась все более невыносимой. Начальник не поверил Руслану, и заставил остаться до конца дня. Это было последней каплей, измученный безумной вереницей непрекращающихся словоизлияний, Руслан ушел. Ему уже стало все равно на последствия.

Психолог внимательно выслушал рассказ Руслана. Полноватый, лысый мужчина лет пятидесяти, больше походил на слесаря и совершенно не вызывал доверия. К тому же он выписал кучу лекарств, что окончательно разрушило, надежду, получить какую-то помощь. Не найдя понимания у врача, Руслан пошел в церковь. Переступив невысокий порог храма, Руслан задрожал. Голоса умолкли. Это было волшебное чувство, которое теперь казалось наградой, за долгие мучения.

Благодатное ощущение, сменилось болью. Стремительные, колючие волны судорог родились в груди, и пульсируя растеклись по конечностям. Священнослужители советовали молиться, смиренно принять навалившиеся тяготы. Боль разрасталась, заполняя каждую клетку организма. Только на улице, за границей храма она стихла, сменившись ярким каскадом барабанящих голосов.

Забравшись в товарный состав, следующий на юг, Руслан спал, иногда просыпаясь, чтобы немого заглушить порцией водки шум голосов. В горах Кавказа, в небольшой, горной деревушке стоял ветхий дом, когда-то принадлежавший деду Руслана. Он забрался через окно и не помня себя, упал без сил на пыльный диван.

Во сне Руслан увидел себя маленьким, лет семи. Он оказался на высоком холмистом хребте, откуда можно было рассмотреть извивающиеся воды горной речушки. Холодный воздух ранней весны щекотал нос, пуская маленькие волны дрожи по телу. Внизу, под холмом пролегала тонкая, однополосная дорога. Во сне она, заплыла кашей из камней и жирной глины, сорвавшихся с верхушки горы. Руслан пытался вспомнить, что он делает на этом месте. Четыре голоса закричали ему, с трудом долетая до его слуха, но он не мог разобрать, чего они хотели.