Сборщик клубники - страница 32

Машина завелась с третьей попытки. Зажигание, наверное, барахлит. Либо это симптом более серьезных неполадок. Его машина с самого начала доставляла им много хлопот, ремонт обходился в целое состояние.

По пути Берт морально готовился к встрече с шефом. Тот, конечно, станет размахивать газетой, стучать ею по столу с покрасневшим от ярости лицом — еще один потенциальный инфарктник. Берт готов был поспорить, что давление у шефа зашкаливает.

Хорошо, что у него запланирована встреча с родителями Каро, так что долго выслушивать истерику шефа ему не придется. Они предпочли сами приехать в полицию, и он их хорошо понимал, ибо со второй попытки ему удалось проникнуть к ним в квартиру.

Маленькая кухня была завалена грязной посудой. Обои и шторы пожелтели от табачного дыма. Синие клубы дыма поднимались с кофейного столика в гостиной. Берт насчитал там шесть разномастных кошек. Мать Каро, пышная растрепанная женщина, без остановки курила, поглаживая черного кота, развалившегося рядом на диване. Ее муж шагал туда-сюда по комнате.

— Я знала, что-то случится, — твердила она как заведенная.

Поскольку ничего другого Берт не смог от нее добиться, он предложил встретиться еще раз.

— Только не здесь, — сказала ее мать и погрузилась в молчание.

Берт оценил достижение Каро, вырвавшейся из этой кошмарной обстановки. Сильная девушка. Он мог только догадываться, каково ей приходилось в детстве.

И теперь он думал об этом, медленно продвигаясь в потоке машин на шоссе. Что ж, жизнь за городом — это роскошь, а за роскошь надо платить. Он включил радио. Играла какая-то новая поп-группа из тех, что быстро появляются и еще быстрее исчезают. Они все на одно лицо. Интересно, любила ли Каро такую музыку? Посещала ли она ночные клубы? Он решил снова навестить ее подруг и осмотреть ее комнату.

Как ни прискорбно, на все требовалось время. А маньяк между тем мог в любую минуту совершить новое преступление.

«— Позвольте кое-что вам рассказать», — пел мягкий мужской голос.

Порой реальность распадалась на несколько уровней. Это был один из тех моментов. Убийство и музыка. Что может быть более противно друг другу?

Она ему снилась — живая и невероятно юная. Она смеялась. Смеялась, запрокинув голову. Он особенно любил ее смех. И ее хорошее настроение. Оно пузырилось, как шампанское. Так она и жила. С ней он вспомнил, что такое счастье. С ней выдавались поистине счастливые мгновения. «Нанижи на нить мгновения счастья и повесь себе на шею, — подумалось ему во сне, — чтобы запомнить ее навсегда». И это ему почти удалось. Но тут он проснулся, и по щекам у него текли слезы.

Он тосковал по ней. Страшно тосковал.

Он не был похож на сыщика. По крайней мере, я не так их себе представляла. Хотя у него был очень внимательный взгляд умных глаз, от которых ничего не укрывалось.

Мерли предложила ему кофе. Пока она готовила эспрессо, он стоял рядом, с интересом наблюдая за работой нашей кофеварки. Мерли заметно смущалась. Будучи активисткой общества защиты животных, она привыкла опасаться полицейских. Тем не менее она комментировала для него все свои действия. Правда, не своим голосом и тщательно подбирая слова, что выдавало ее настороженность.

— Чудо техники, — восхитился он, беря у Мерли первую чашку и ставя ее на стол передо мной. Сам он сел на стул слева от меня.

Мерли не только говорила, но и двигалась по-другому. Она суетилась и дергалась, так что кофе у нее выплеснулся через край. Схватив губку, чтобы вытереть лужу, она выронила ее из рук на пол. Наш гость не мог этого не заметить, однако, я полагаю, отнес на счет шока.

Не тратя времени на светские разговоры, спросил:

— Как вы тут справляетесь?

Мерли лишь дернула плечом, а я промолчала — за неимением слов, могущих описать наше состояние.

— Представляю, каково вам сейчас, — продолжил он.

— А вам приходилось терять друзей? — Мерли взглянула на него в упор.

Я хорошо знала этот провокационный прием, предвещающий скандал.

— Нет, — он без смущения встретил ее взгляд, — но мне часто приходится встречать людей в вашем положении.

Мерли дрожащей рукой поднесла чашку к губам.