Сброшенный корсет - страница 12
— Вот, Минка, сейчас! — с детским задором вскрикнула вдруг Эрмина, — я уже вижу городскую башню. Гляди хорошенько — это наш символ. Ну, что скажешь, малышка? Хороша? А старые городские стены? А хлебная башня? Я не слишком много наобещала? Ты когда-нибудь видела такую живописную картину? Ты только посмотри, как все цветет!
Эрмина была права. Чем ближе мы подъезжали, тем красивее становился Эннс. Вот лошади свернули на Венскую улицу и, резво одолев крутой подъем в гору в направлении к Главной площади, примчали нас к городской башне, которая предстала перед нами во всем своем великолепии. Такой величественной башни я еще не видывала. Она была сложена из камней, а изогнутая медная зеленая крыша напомнила мне солдатскую каску. Под нею красовались громадные часы. На самой крыше на шаре застыл, словно танцуя, ангел с крылышками на лодыжках и на спине. Кто бы это мог быть?
— Красиво? — снова спросила Эрмина.
— Великолепно! — блаженно кивнула я.
— И мы так считаем. — Бургомистр окинул меня внимательным взглядом и с улыбкой обратился ко мне. — Такой башни больше в мире нет, — сказал он гордо. — Раскрою секрет: строить ее помогала одна великанша. Ее ребро хранилось здесь почти до наших дней, мой отец успел его повидать. На верху башни, под самой крышей, на тяжелой железной цепи…
— Какая чушь! — перебила его Эрмина. — Это всего лишь легенда, Минка, не вздумай поверить в великаншу!
— Простите, но великанша…
— Никогда не существовала, — вновь перебила Эрмина менторским тоном. — Я вас очень прошу, дорогой Перегрин, не морочьте ребенку голову. Я стараюсь воспитывать Минку без суеверий, в духе нового времени, что достаточно сложно при ее буйной фантазии. А тут вы со своей великаншей. Минка, слушай внимательно: здесь когда-то стояла старая церковь, которую в эпоху Реформации разгромили протестанты. И это были совершенно обычные люди, а вовсе не могучие великаны! Из камней церкви они сложили башню, посреди главной площади, чтобы католикам стало не до смеха. И сразу же повесили колокола. Понимаешь, что это значит?
— Прошу прощения, нет!
— Это значит, что здесь стоит чванливое протестантское строение. Выше любой церковной башни! В сугубо католической стране. По правде говоря, ее стоило бы снести. Но что происходит? Башня оказалась так хороша, что все в нее просто влюбились! И никто не причинил ей ни малейшего вреда за все время ее существования. Эннс не был бы Эннсом без нашего горячо любимого монстра. Какой отсюда урок? — Эрмина испытующе посмотрела на меня. — Урок таков: любовь сильнее разума. Однако то, что хорошо для башни, совсем не обязательно распространяется на нас, людей.
— Истинно так, — бургомистр пристально разглядывал ее сквозь свой монокль, — любимой женщине прощаешь любое свинство!
— Осторожно! Ребенку только пятнадцать! Минка, это не предназначалось для твоих ушей. Немедленно забудь то, что ты слышала.
— А любимому кайзеру прощают, когда он проигрывает каждое сражение…
— Я бы попросила, — сердито воскликнула Эрмина, — никакой критики в адрес нашего высочайшего императора!
— А нашей любимой императрице прощают то, что венгров она любит больше своего собственного народа…
— Мой дорогой Перегрин, меня сейчас хватит удар! — в ужасе вскрикнула моя гувернантка. — Я вас просто не узнаю: что за безбожные речи! Венгры тоже ее народ. И все народы монархии являются ее народом, и наша императрица любит их всех одинаково! Иначе это государственная измена!
Бургомистр расхохотался.
— Это была лишь шутка. Вам изменило чувство юмора? В этой вашей Вене?
Щеки Эрмины предательски покраснели.
— Позвольте мне задать вопрос? — встряла я в разговор, потому что моя гувернантка всегда защищала членов императорской семьи, будто они были ее родственниками.
— Спрашивай, дитя мое!
— А где сейчас ребро той великанши? Это известно?
— Ну конечно! — бургомистр поправил свой монокль. — Его украли французы. Наполеон… Он хотел покорить весь мир, дошел до Вены, потом до Москвы, но до того в 1809 году была битва под Эбельсбергом. Совсем недалеко от нас. Ее, эту битву, выиграл для него генерал Массена. И как только он нас победил, этот Массена, он тут же со своими людьми опустошил наш Эннс, разграбил его, а ребро уволок в качестве трофея, теперь оно в каком-то замке во Франции. Там-то его и можно увидеть.