Сброшенный корсет - страница 40

— Нет-нет! Я слушаю вас.

— А его жене необходимы шикарные туалеты и настоящие драгоценности. Дети должны получить благородное воспитание. Офицер представляет высочайшую власть. У него должен быть большой ухоженный гостеприимный дом, а это стоит денег. Ты же знаешь, что так любит повторять принцесса Валери: «Мой муж зарабатывает только на карманные расходы. А все хозяйство приходится финансировать мне». Она оплачивает даже его долги в азартных играх. Но это между нами.

— А принцесса тоже внесла залог?

— Тридцать тысяч гульденов! Ее личное состояние.

Я еле сдержалась. Значит, никакого обручения. Габор отодвинулся в недосягаемую даль и стал оттого вдвойне желанным.

— Ты хочешь что-то сказать?

— А если… молодой офицер… из обеспеченной семьи?

— Как наш Габор, к примеру?

— Да.

Эрмина проницательно на меня посмотрела. Я побледнела. Может, она открыла нашу тайную переписку? Что бы она ни разузнала, я буду все отрицать.

— Как наш Габор, — повторила Эрмина, — что позволяет нам сразу перейти к сути дела. Я ведь не слепая, девочка моя. Я давно заметила, что ты нравишься Габору. А он тебе тоже нравится?

Я опустила глаза. Эрмине этого было довольно.

— Так я и предполагала. Немедленно выбрось его из головы. Ты меня поняла? Да? Посмотри на меня. Немедленно, пока не случилась большая беда. Габор табу для тебя, по многим причинам, которые я не могу открыть при всем моем желании. Скажу только, что его сводный брат Элемер наследует большое состояние. Наш Габор не получит почти ничего. Стало быть, ему нужна состоятельная жена. Если Габор женится, то только на молодой даме из хорошей семьи, у которой есть залог. И только на той, которую назначит ему отец. И я даже скажу тебе, на ком: на Эльвири Фогоши из Венгрии!

Великий Боже! Дело принимало скверный оборот! Габор ухаживал за мной, а сам не был свободен?

От ужаса у меня перехватило дыхание.

— Не огорчайся, моя милая Минка. Факты есть факты. Ничего не поделаешь.

— А кто эта… эта… Фогоши? — спросила я наконец и постаралась сделать вид, будто меня это вовсе не касается.

— Соседка Бороши. Ее отец был известным магнатом, а его вдова, баронесса Пири, — великолепная наездница. Она разводит лошадей, и у нее колоссальное имение, которым она сама управляет. Во всяком случае, тут все сошлось идеально, и лучших предпосылок для хорошего брака не сыскать.

— И когда же свадьба?

— Еще не сейчас. Может, через два-три года.

— Они уже обручены?

— Все равно что да. Ждут только, пока Габор получит свидетельство.

— А когда они сговорились, что Габор и Эльвири…

— Да уж целую вечность, — нетерпеливо перебила меня Эрмина. — Ты же знаешь, как это бывает в знатных семьях. Как только появится отпрыск, ему уже присматривают подходящую партию. Так уж заведено, потому что у детей еще нет жизненного опыта и только родители знают, кто может составить их счастье.

— Но… он ее не любит.

Эрмина тяжело вздохнула:

— Совершенно неважно, любит он ее или нет. Это вообще не принимают во внимание. Любовь — для горничных. Хорошая партия — совсем другое дело. Здесь речь идет о более важных вещах. Об имени. О собственности. О состоянии. О том, чтобы занять блестящее место в большом свете. А не о преходящих чувствах. — Внезапно она схватила мою руку. — Ты моя единственная, чудная, самая любимая Минка. И я хочу сказать тебе одну вещь, а ты знаешь, я всегда бываю права. Любовь не бывает вечной. Сегодня она жива, а завтра нет. И с тобой будет так же, и Габор забудется. А теперь несколько слов по поводу тетушкиных эскапад. — Она погладила мою руку: — Хочешь — верь, хочешь — нет, но она написала твоей маменьке, чтобы та выяснила, нельзя ли как-то выхлопотать тебе приданое. Но, Минка, на мой взгляд, здесь уже вряд ли чем-то можно помочь. Если бы у твоего отца были средства, он был бы обязан тебе их отдать. Так было… договорено. Но он категорически утверждает, что их у него нет. И даже если предположить, что он выплатит тебе небольшое приданое, он никогда не выплатит тебе залог. А потому ты являешься табу для любого офицера… Никто не может жениться на тебе. Разве что на левую руку.