Сценарий по рассказу «Акулькин муж» Ф.М. Достоевского - страница 5
Следующая картина
Анкудим и Ванька идут по базару. Все кланяются Анкудиму, он важно кивает в ответ, но отвечает на каждое приветствие.
Старик (заискивающе, кланяясь): – Здравствуйте, батюшка, Анкудим Трофимыч!
Анкудим (слегка кивая): – Здравствуй и ты.
Молодой парень за прилавком: – Доброго здоровьичка, Анкудим Трофимыч!
Анкудим (приостанавливаясь, оглядывая парня): – И тебе того же. Как твои дела?
Молодой парень (весело): – Да наши дела, как сажа бела. Вы как, батюшка?
Анкудим: – Живем и мы, по грехам нашим, тоже небо коптим.
Женщина рядом с парнем: – Живите больше, Анкудим Трофимыч!
Двигаются дальше. Впереди виднеется небольшая толпа зевак. Они стоят около самой большой и нарядной лавки – это лавка Анкудима. Там происходит что-то, что заставляет их охать, переглядываться и перешучиваться. Навстречу Анкудиму выбегает приказчик.
Приказчик: – Батюшка!
Анкудим: – Что там у вас?
Приказчик: – Да Филька Морозов явился. Выставляется, извольте видеть.
Люди замечают Анкудима и расступаются, пропуская его вперед. У дверей лавки, на чурбане, сидит Филька. Он слегка нетрезв, но держится и говорит твердо. На нем щегольские сапоги, картуз и красная шелковая рубаха с вышитым поясом. Однако рубаха запачкана грязью, ворот слегка надорван. Он широко улыбается щербатым ртом, явно довольный производимым впечатлением. Анкудим молча подходит.
Филька (встает, картинно кланяется): – Здравствуйте, батюшка Анкудим Трофимыч!
Анкудим: – Тебе чего?
Филька: – Как чего? За деньгами я пришел, за долей своей!
Анкудим (недовольно оглядывается по сторонам): – Протрезвей сперва, а потом поговорим. Третий день уж не просыхаешь.
Филька (снова опускается на чурбан): – А я и дальше пить буду. Покуда все не пропью. Моя воля! Родитель мой на тебя спину гнул, а я тебе не работник.
Анкудим: – Опомнись, что несешь. Проспись, да и приходи вечером, поговорим обо всем по-людски.
Филька: – И не жди. Не хочу я с тобой торговать, и Акульку твою брать не хочу!
В толпе шушукаются и хихикают.
Филька (больше публике, чем Анкудиму): – Я теперь загулял, слышишь? Родители мои померли, так я имение пропью, а потом в наемщики, значит, в солдаты пойду. И никто мне слова не скажет!
Анкудим: – Пропащий ты.
Филька (со злобой): – Ну, еще пропащий я или нет, а с тобой, седая борода, научишься шилом молоко хлебать. Экономию с двух грошей загнать хочешь, всякую дрянь собираешь – не годится ли в кашу… А я на это плевать хотел! У меня характер.
Анкудим отворачивается и идет в лавку.
Филька (вслед ему): – А Акульку твою не возьму! Я и без того с ней спал.
Все замолкают. Анкудим поворачивается в дверях, бледный от изумления.
Анкудим (гневно): – Да как ты смеешь позорить честного отца, честную дочь?! Когда ты с ней спал, змеиное ты сало, щучья ты кровь?
Филька вскакивает, кривляется и подмигивает знакомым, в том числе Ваньке, который с изумлением и восхищением смотрит на него из толпы. Видно, что Фильку «понесло», он не может остановиться. Может, он уже и сам удивляется своим словам, но он зашел слишком далеко – ничего не остается, как продолжать.
Филька: – Да я теперь так сделаю, что не то что за меня, а ни за кого Акулька ваша теперь не пойдет! Никто не возьмет. И Микита Григорьич теперь не возьмет, потому что она теперь бесчестная. (Кивает на стоящего неподалеку пожилого мещанина в очках; тот при упоминании своего имени неловко пытается затереться в толпу). Мы еще с осени с ней на житье схватились. А я теперь за сто раков не соглашусь. Вот на пробу давай сейчас сто раков – не соглашусь…
В толпе смеются, показывают пальцами.
Анкудим: – Ну ладно, гаденыш. Так и быть, будут тебе твои деньги! Чтоб ты насмерть на них опился! А после чтоб в канаве подох.
Филька: – А не твоя забота, если и опьюсь. Ты знай гони денежки. Я, может, и подохну. Но перед этим поживу так, что земля застонет, по городу гул пойдет!
Сцена 3.
Без слов, в виде клипа под музыку.
Сцена типичного Филькиного кутежа. Возок несется по городской улице. Филька стоя правит лошадьми. Он, по обыкновению, пьян. Очередная дорогая щегольская рубаха заляпана грязью и надорвана. То ли со страху, то ли от веселья визжат молоденькие цыганки, уцепившиеся ему за ноги: возок мчится быстро, и они боятся упасть.