Сцены провинциальной жизни - страница 11

В соседней комнате вновь гаркнули. И воцарилась тишина.

— Ролли бушует, — сказал Фрэнк. Прозвищем Ролли школьники наградили моего старшего преподавателя, Роланда Болшоу.

Что-то шмякнулось об стенку. Такой звук не спутаешь — это врезали ученику, и он не удержался на ногах.

— Кусок дерьма! — уронил Тревор, щеголяя изысканностью в выборе выражений.

— У-у, навоз! — перевел его восклицание Фред на язык простонародья.

Мы прислушивались, но дальнейших событий не последовало.

Фрэнк спокойно протирал носовым платком линзу.

— Вам же нечего делать, — сказал он. — Книжку не прихватили почитать?

Я покачал головой. Лишнее напоминание о том, что я за последнее время совсем забросил книги. От правды не уйдешь: нельзя спать с девушкой и оставаться завзятым книгочеем. Временами меня мучила совесть, что я впал в такое невежество; временами я говорил себе: «Пустяки! Эка невидаль — книги!»

Тревор извлек из стопки учебников «Слепого в Газе»[3]. Я прочел его как-то, но без всякого удовольствия, и решил, что хватит с меня.

— Наведаться бы к моему шкафчику в раздевалке, да Болшоу перехватит по дороге с разговорами, — задумчиво сказал я.

Бенни немедленно возник под боком.

— Давайте, сэр, я сбегаю вам чего-нибудь принесу!

Я отказался и тем самым обрек себя на транзит через владения Болшоу.

И стар и мал в нашей школе единодушно считали, что директор — нюня. Верна ли, нет ли была эта оценка, но в итоге дисциплина среди учащихся хромала на обе ноги, а среди учителей процветали дурь, блажь, леность и самочинство. Повадки учителей повергли бы стороннего наблюдателя в не меньшее удивление, чем повадки учеников. По моему скромному, но здравому разумению, примерно треть из них по деловым качествам мало было гнать в шею из этой школы, но и следовало, кроме того, лишить права преподавать в любой другой. Сказать, что они систематически отпускали класс с пол-урока, просиживали обеденный перерыв в пивной и отводили душу, занимаясь рукоприкладством, — это еще ничего не сказать.

Естественно, были и другие — тоже примерно треть; обыкновенные, приличные люди. Из тех, какими всем нам с детства запомнились наши собственные учителя: не блещут умом, звезд с неба не хватают, в жизни далеко не метят, да и с удачей не в ладу — короче, куда им до нас, но при всем том основательные, честные, работящие. К сожалению, сколько мне ни приходилось наблюдать, я что-то не замечал, чтобы такие люди оставляли по себе яркий след в мальчишечьей душе.

Мой старший преподаватель относился к третьей разновидности. С первого взгляда вы распознали бы в нем учителя и в то же время не решились бы отрицать, что он оставляет по себе яркий след. По-моему, столь яркое впечатление объяснялось тем его свойством, что, где бы он ни находился — в преподавательской, на уроке или каком-нибудь ином сборище, — он был твердо убежден, что он тут самый главный.

Создавая Болшоу, природа не разменивалась на мелочи. Она дала ему большое грузное тело — правда, с несоразмерно худыми конечностями и несколько сутулыми плечами. А также белобрысые волосы и голубые глаза, отнюдь не стремясь при этом изваять образец нордической красоты. Ему перевалило за пятьдесят, и волосы у него сдавали позиции повсюду, удерживая лишь последний рубеж — на верхней губе, где беспорядочно произрастали жесткие светлые усы. Во время разговора ему приходилось отдувать со рта подусники. За очками в стальной оправе прятались зоркие, хитрые глаза. И редко у кого мне доводилось слышать такой зычный, раскатистый голос.

Глядя, как торчит из пиджака его голова, а из-под усов торчат зеленоватые, неловко пригнанные вставные зубы, вы не могли отделаться от ощущения, что перед вами могучий, клыкастый морской лев. Нетрудно вообразить, как из пучины ледяных вод высовывается такая голова и, отдувая отвислые усы, бросает зычный клич собратьям львам.

Болшоу производил впечатление человека солидного и добропорядочного. При этом он был кичлив, нерадив, относительно незлобив, вельможен и склонен осуждать других с высот своей самонадеянности. Меня Болшоу осуждал с безмерной самонадеянностью, директора школы — с не меньшей. С добропорядочностью у директора все обстояло благополучно, но он от природы напрочь не умел себя поставить. У меня сносно обстояло дело с солидностью, но, по своенравию, не наблюдалось ни крупицы уважения к приличиям.