Счастье Аманды-Джейн - страница 8
– Как ты смеешь так унижать Джошуа и меня? – не успокаивалась она. – Как же ты собираешься чтить семейные традиции, если позволяешь таким образом дискредитировать родню? Связаться с опустившимся негодяем…
От этих слов у Аманды-Джейн все поплыло перед глазами. Допустим, Патриция узнала о ребенке. Но как она узнала о том, кто его отец? Существовал только один ответ на этот вопрос. С чего, собственно, Браун должен держать в тайне свои любовные похождения? Обида сжала сердце Аманды-Джейн. Ее опять предали. Только сейчас боль была намного сильнее, чем та, которую причинял ей своими изменами муж.
Внезапный приступ тошноты заставил ее скрыться в ванной комнате. Аманде-Джейн одновременно хотелось расплакаться и ударить того мужчину, из-за которого она оказалась в таком положении.
Когда пятнадцать минут спустя она вышла из ванной, ей было по-прежнему плохо. Мешала сосредоточиться головная боль.
Но что же выяснилось? Джошуа уже ушел, а Патриция, чтобы не терять время зря, нашла себе занятие по душе. Двери всех шкафов были открыты, пустые ящики выдвинуты, по всей комнате разбросаны вещи.
– Чтобы духу твоего здесь не было! У тебя есть час на сборы, – злобно прошипела она.
– Хорошо, – холодно ответила Аманда-Джейн. Она ни за что не доставила Патриции удовольствие видеть ее побежденной. – У меня нет ни малейшего желания оставаться, но… – она сделала паузу, – я уйду отсюда с чеком. Если ты помнишь, я еще не получила деньги за последние три месяца.
– Ты их и не получишь! Ты предала высокие моральные устои Воган, передающиеся из поколения в поколение. Твой отец возложил на меня ответственность…
– Судя по твоему сегодняшнему поведению, Патриция, груз этой ответственности оказался для тебя непосильным.
– Да после того, что ты натворила, как ты смеешь обвинять меня в чем-то? Ты опорочила имя и репутацию семьи. Ты не получишь ни цента! Хоть отец и завещал тебе деньги, он предоставил мне право решать, когда тебе необходимо будет их получить, – завопила Патриция. – Вон из моего дома! Ты слышишь? Дрянь!
– Дорогая Патриция, должно быть, твоя память изменяет тебе, если ты считаешь этот дом своим. Так что будь поосторожнее в выражениях. Впрочем, плевать я хотела на твое мнение обо мне.
– Мое мнение совпадает с мнением любого приличного человека. Ты же встречаешься с настоящим подонком!
У Аманды-Джейн не было ни малейшего желания защищать мужчину, из-за которого она оказалась в такой ситуации, но еще меньше ей хотелось уступать Патриции.
– Может, в юности Реб Браун и оступался пару раз, но сейчас он ведет честный образ жизни. И потом, мы с ним не встречаемся, – сказала она спокойно.
– Боже мой! Да у тебя совсем нет стыда!
Аманде-Джейн потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не сорваться. Стараясь держать себя в руках, она ответила:
– С твоей точки зрения, может, и нет. Впрочем, у меня нет и денег, причитающихся мне за прошедшие три месяца. Я не уйду, пока не получу их.
На подкашивающихся ногах Аманда-Джейн проследовала через комнату и открыла дверь перед своей мачехой:
– Прошу прощения, Патриция, но мне пора собирать вещи, а тебе – подписывать чек.
Как только Патриция вышла из комнаты, Аманда-Джейн заперла дверь. Закрыв лицо руками, она горько заплакала.
Прошло тринадцать дней с тех пор, как в предрассветный час первого января Аманда-Джейн покинула семейный особняк. Она переселилась в пентхаус неподалеку от порта. Девушка сидела на дорогом кожаном диване, окруженная блеском и роскошью, но слезы снова лились из ее глаз. С каждым днем таяла надежда найти выход из создавшейся ситуации.
Аманда-Джейн понимала, что начался не только новый год, но и новый период в ее жизни. Она так радовалась, когда получила чек от Патриции, и думала, что ей не придется возвращаться до того дня, пока дом не станет ее собственностью.
Какая же она дура! Высокомерная, никому не нужная, нетрудоспособная дура, да еще и на третьем месяце беременности. Она должна была предвидеть, что Патриция приостановит платеж по чеку, должна была догадаться, что консервативные семейные адвокаты примут ее сторону. Они, конечно, подтвердят, что в связи с беременностью Аманды-Джейн в силу вступает один из пунктов завещания ее отца: «Если кто-нибудь из моих детей совершит поступок, которым, по мнению моей жены, повлечет за собой скандал и опорочит доброе имя моей семьи, выплата ежемесячного содержания может быть задержана на срок, который моя жена сочтет нужным. Данное условие автоматически отменяется по достижении моими детьми возраста, когда они смогут получить полный контроль над личной собственностью».