Счастье - страница 10

Дин Юсон глубоко сочувствовал горю, выпавшему на долю профессора. Перед его глазами встал образ матери, которая, сак он думал, тоже томилась на Юге в родном Даньяне.

В комнате наступила тягостная тишина.

Вдруг скрипнула дверь, и в кабинет вошел, сверкая стеклами очков, заместитель заведующего отделением Рё Инчже.

— Прошу прощения, уважаемый профессор, но дела больницы вынудили меня побеспокоить вас в столь поздний час, — сказал он, низко склонив продолговатую голову. Дин Юсон привстал, здороваясь. Как преобразился этот человек! Ни тени надменности в лице, с которой он, развалившись в кресле и полируя ногти, принимал Дин Юсона. Сейчас он от угодливости не знал, куда себя девать.

Профессор предложил ему кресло.

— Познакомьтесь, — сказал Хо Герим, обращаясь к Дин Юсону.

— Мы уже знакомы, профессор.

— Вот как? Тем лучше. У доктора Рё Инчже за плечами большой опыт работы в нашей клинике, и я надеюсь, что вам в будущем многому можно будет у него поучиться.

— Я в этом не сомневаюсь, профессор, — дружелюбно ответил Дин Юсон.

— Доктор Рё, товарищ Юсон — мой самый способный ученик. Он намерен заняться проблемами восстановительной хирургии. Надеюсь, вы не откажете ему в помощи.

— Разумеется, мы вместе будем и работать, и учиться.

В это время супруга Хо Герима внесла столик с закусками. Профессор поставил перед гостями бокалы, и Дин Юсон разлил в них вино.

— Ну, будем здоровы!

Не успел профессор произнести тост, как Рё Инчже уже опустошил свой бокал. Глаза его радостно заблестели, и он налил себе еще вина. Наконец он заговорил о деле, ради которого пришел:

— Профессор, ко мне снова приходил больной Хван Мусон, опять настаивал на ампутации ноги, он не хочет больше терпеть боли.

— Опять? — забеспокоился Хо Герим.

— Да, требует немедленной операции.

При упоминании фамилии больного Дин Юсон оживился и тут же спросил:

— Скажите, профессор, не тот ли это Хван Мусон, который еще студентом Вонсанского сельхозинститута ушел на фронт и был ранен на Нактонганском рубеже?

— Тот самый. Он мне говорил, что вы сражались в одном отряде, он вас хорошо знает.

— Дело в том, что, когда его ранило, я настаивал на ампутации ноги. И если бы не Сор Окчу, то так бы оно и произошло. И вот я снова слышу об ампутации. В чем же дело?

— После нескольких операций, которые ему делали в разных госпиталях, положение осложнилось. У него образовался обширный дефект кости, потом возник остеомиелит с непрерывными острыми болями. Я предложил сделать еще одну операцию, и уж если она окажется неудачной, то лишь тогда прибегнуть к ампутации.

Дин Юсон смотрел то на профессора, то на его заместителя.

— Так что же вы намерены предпринять?

— Доктор Рё как раз и пришел за ответом.

Профессор перевел взгляд с Дин Юсона на Рё Инчже, который воспринял слова патрона как согласие на операцию.

— Мне кажется, нужна немедленная операция. Но если и нас постигнет неудача, тогда придется ногу ампутировать.

— Вы хотите применить что-либо новое? — поинтересовался Дин Юсон.

— Пока ничего нового нам не известно.

— Так зачем же снова подвергать больного бессмысленным мучениям? — Дин Юсон знал, что при современных методах пересадки компактной костной ткани приживляемость составляет всего лишь 50–60 процентов. — Но возможно, Хван Мусону на сей раз повезет, и операция окажется успешной, — добавил он.

В кабинет снова вошла хозяйка дома с подносом в руках. Она, видимо, слышала, о чем шла речь, и, обращаясь к мужу, спросила:

— Выходит, и медсестре Сор Окчу придется отнять ногу?

Добрая старушка очень беспокоилась за судьбу Сор Окчу. Она хорошо знала девушку еще по Сеулу, когда та несколько раз вместе с Чо Гёнгу и Дин Юсоном приходила к ним.

— Ты это о чем, мать?

Профессор был застигнут врасплох и сурово посмотрел на жену, давая понять, что об этом говорить не следует.

Но Дин Юсон уже насторожился.

— Извините, о какой Сор Окчу вы говорите? — Он встревоженно переводил взгляд с профессора на его жену.

Хо Герим в замешательстве не знал, что ответить. От Дин Юсона это не укрылось.

— Скажите, профессор, вы что-нибудь знаете о Сор Окчу?

Хо Герим видел взволнованность Дин Юсона и решил не скрывать от него правды.