Счастье по-драконьи - страница 19
Родовой амулет под одеждой чуть заметно дрогнул, заканчивая активацию, и я потянула на себя тяжелую резную дверь, радуясь, что рядом никого нет. В кои-то веки спокойно войду внутрь, как все нормальные люди. Но не успела переступить порог, как наперерез мне бросилась тщедушная фигура.
Закери…
Интересно, где он на этот раз прятался? В нише справа или за кадкой с любимым маминым фикусом слева?
Невысокий юркий старичок загородил мне дорогу, приосанился, став вдруг необыкновенно важным, даже величественным, и хорошо поставленным низким голосом, удивительным для такого тощего тела, провозгласил:
– Ее высочество, принцесса Лилиана Эфраима Константа…
Негромко кашлянула – я все, конечно, понимаю, но нельзя же быть настолько мстительным. Закери покосился на меня, я ответила ему многообещающим взглядом, и он, осознав, что переборщил, быстро свернул перечисление и закончил:
– … Авелина Дагвин Сурийская.
А затем склонился в изысканно-учтивом поклоне.
С Закери, личным папиным церемониймейстером, у нас уже пару лет велось негласное соревнование. Я пыталась проскочить так, чтобы он не заметил и не успел объявить о моем прибытии. А он, ревностно относящийся к своим обязанностям, стремился не допустить подобного вопиющего пренебрежения правилами и вовремя перехватить злостную нарушительницу.
Справедливости ради надо сказать, что Закери лидировал с разгромным счетом, мне не удалось выиграть ни разу. Верный королевский слуга не был ни магом, ни тем более портальщиком, но у него всегда получалось предугадать мои действия и опередить. Пусть даже на шаг.
Вздохнула – ничего, я упрямая, будет и в моем доме бал-маскарад – и вошла в столовую.
Ну здравствуйте, дорогие родственники.
– Авелина, – на маминых губах расцвела тщательно выверенная улыбка: четверть томной усталости, две четверти материнской строгости и капелька нежности. – Ты опоздала, дитя.
Безукоризненное приветствие, впрочем, как и все в жизни блистательной Лиары – именно так предпочитали величать ее придворные поэты. «Блистательная», конечно же, не возражала.
Она искренне любила своих детей – ни у одного из нас в этом не имелось ни малейших сомнений, – но редко позволяла себе расслабиться и открыто продемонстрировать чувства. Когда-то давным-давно, еще в юности, ей внушили, что супруге монарха не подобает подобная «слабость». Она должна печься лишь о благе государства и подданных, а о ее собственных отпрысках позаботятся многочисленные няньки, наставники и учителя. И бедная матушка жизнь положила на то, чтобы соответствовать.
Днем она вела себя с нами назидательно ровно, а ночами прибегала посидеть у кровати, подоткнуть одеяло, поцеловать, прошептать молитвы. Мы знали об этом, ждали ее прихода, но всегда старались щадить, притворяясь спящими.
Отец пытался переубедить супругу, но потом махнул рукой и теперь лишь посмеивался. Он души не чаял в своей Лиаре, баловал ее и прощал маленькие странности.
– Алька! Наконец-то.
А вот и Алистер. Первый сын и наследник престола… Мой обожаемый старший брат.
Алька… Только он меня так называл.
Алистер и Авелина.
Ал и Алька.
В детстве мы были неразлучны. Я хвостом бегала за братцем, повторяя гримасы, жесты, словечки, активно участвовала во всех его проказах и терпеливо принимала общее наказание. Когда Ал уехал в академию, я ужасно скучала и сделала все, чтобы поскорее к нему присоединиться. Девочки редко поступают в магические заведения в шестнадцать лет, мне это удалось. В этом году брат закончил Асавайн, и мы теперь опять виделись не то чтобы редко, но все-таки реже, чем хотелось.
«Мои погодки», – торжественно называла нас матушка. То, что между нами имелась разница в три года, ее нисколько не смущало. Погодки, и точка.
Видимо, появление на свет двух старших детей произвело на королеву такое неизгладимое впечатление, что на следующих она решилась не скоро. Катия и Кэйдн, балуемые всей семьей двойняшки, родились восемь лет назад. Сейчас они нетерпеливо подпрыгивали на стульях и радостно махали руками, пытаясь привлечь мое внимание.
– Привет, Лин, – подражая старшим мужчинам, попробовал солидно пробасить Кэйдн. Разумеется, у него ничего не получилось, и братишка смущенно отвел взгляд.