Счастье с привкусом дёгтя - страница 15

— Вижу, — скептически выдавливаю улыбку.

— Дела, — зависает на бесстыжем разглядывании мужчины Карина, — дела… важные, — широко лыбится: — её дела… — неопределённый кивок на Светку, уже одетую и готовую к выходу. — И мне ОЧЕНЬ важны.

— Я вас больше к себе не пущу, — заверяю категорически. — И гулять не пойду! — почти с угрозой.

— OK, — легкомысленно рапортует Света с коварной улыбкой, — ТОЛЬКО ПЕРЕСПИ С НИМ, — а вот это добавляет беззвучно — одними губами, протискиваясь между мной и незнакомцем, под ручку утаскивая за собой и Карину. А мне жестом показывает «он секси» — кулачок большим пальцем вверх, при этом кивает на мужчину.

Я от стыда уже горю.

Даже глаза закрываю — до того неудобно, да и ситуация комичной кажется — смехотворной и нелепой. А девки, как назло, запинаются друг о друга, обтираются о мужчину, стены, кабинку лифта… Пока слежу за манипуляциями «подруг», тоже подпираю стену в прихожей плечом.

И вот мы остаёмся один на один…

Молчание затягивается. Терпеливо потягиваю виски. В этот момент спасает только он!

Лена

Виски помогает казаться непринуждённой. Скрыть недоумение. Я ведь правда не могу понять, зачем мужчина пришёл. Может, забыл что-то? Могло бы сойти за версию, если бы не ветка еловая — букет в его руках, коробка с тортом и пакет из супермаркета.

Немая сцена. Девчат уже нет, а тему для начала разговора я до сих пор не нашла.

— Друг до сих пор из аэропорта не вылетел? — сарказм даже не вуалирую добродушием. — Заглотил и не выпускает?

Незнакомец секунду тушуется.

— Нет, знаете, — мягкостью голос обволакивает, — вполне удачно отрыгнул.

— Тогда, — небольшой глоток крохотных остатков напитка. Пора заканчивать сцену — скоро нечем будет заливаться. — Вы что-то забыли?

— Можно и так сказать, — робкая улыбка. Секундная пауза, очаровательная улыбка сходит на нет. — Я тут подумал, — неопределённый взмах покупками, — презервативов купил.

На миг лишает каких-либо мыслей. Допиваю остатки виски — я в ещё большем недоумении, но у меня есть… то есть был спасительный бокал.

— Целый пакет? — киваю на бумажный из супермаркета.

— Нет, — роняет озадаченно незнакомец, губы чуть растягиваются: — Вы мне льстите…

— Жаль недооцениваю, — а сама глаз не могу от мужчины оторвать. — Да и сладкое не люблю, — категорично, — оно портит фигуру. Тем более напрягает компания постороннего мужчины. В моей квартире! На ночь глядя… — колючей, чем следовало бы. Но это скорее мне необходимо его выпроводить, чем ему — остаться.

— А вчера? — после секундной заминки уточняет незнакомец.

— Вчера у меня был… Отель.

— А сегодня? — не унимается, но не навязчиво — мягко.

— Мест нет. Так что, — бокалом указываю на дверь. — Всего хорошего.

Незнакомец опускает взгляд. На лице растерянность, смущение. Чуть мнётся на пороге, собирается поставить покупки на пол, но моё строгое: «Мне гостинцы не нужны!» — тормозит его милый порыв. Правда милый — даже в душе теплеет. Чёрт! Там и так давно что-то творится непонятное. И сердце заледенелое как-то неприятно трепыхается…

— Простите, — кивком прощается мужчина и покидает квартиру. Ещё и воспитанно за собой затворив дверь. Благо она сама защёлкивается.

Но я для убедительности ещё на пару оборотов — щёлк, щёлк…

Мне так легче, словно вновь свою душу под замок, да в уголок.

Пару секунд слушаю тишину в общем коридоре и собственной квартире.

Я правильно сделала. Ему не стоит оставаться у меня. Даже с лёгким порывом отблагодарить. Я… боюсь. Я всего лишь женщина. Одинокая, страдающая… А он… хоть и неидеальный красавец, но очень симпатичный. Милый. Чертовски. Какая-то есть в нем сила, харизма. Несмотря на нерешительность, хотя это скорей обманчивое впечатление. Он не нерешителен — глубоко воспитан. Не робок — удивительно культурен. И он умеет специфическим шутить, как и я. Не сказала бы, что умение быть смешной — про меня. Если верить мужу и подругам — мой юмор ставит в тупик, нежели вызывает улыбку.

Когда горечь обжигает горло, в глазах резь от назревающих слёз, отлепляюсь от двери. Правда, шага ступить не успеваю — оказываюсь в полной темноте. Кромешной, от которой глазам больно, и сердце от страха ухает в пятки.