Счастливое недоразумение - страница 32

— Желание. — Я думаю о Шарлотте, моей прекрасной экстравагантной жене, и решаю, что убью Бирсфорда и спрячу его труп в кустах, если узнаю, что он испытывает к ней страсть.

— Желание. Да. Приличным образом, подобающим ее положению. — Очередные кусты страдают от его трости. — И все-таки она любит меня, клянусь. Так что с ней?

Я заинтригован уверенностью Бирсфорда, что благородная дама должна демонстрировать в постели приличное поведение, и тактично расспрашиваю его о предыдущем опыте с Дженни Перкинс.

— Она кричала во весь голос! — гордо объявляет он. — И молочница, которая была у меня первой, говорила, что никогда в жизни с таким удовольствием денег не зарабатывала.

— Да уж. — Я деликатно предполагаю, что эти дамы просто давали его сиятельству то, за что он заплатил.

На лице Бирсфорда быстро сменяются обида, недоверие и горе.

— Нет, я так не думаю, Шад. Они уверяли меня, что я лучший любовник из всех, что у них были. Дженни сказала… — Он качает головой. — С Энн я, наверное, слишком требовательный. Она такая нежная малышка. Я стараюсь не слишком на нее наваливаться, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю ее. Ох, бедняга.

— Но тебе, конечно, нужен наследник.

Кивнув, он прочищает горло и разглядывает серебряный набалдашник трости.

— Ты ведь не думаешь, старина… что я делаю что-то не так? Это просто смехотворно. Возможно, потому что Энн — леди, мне следует действовать по-другому?

Я тщательно подбираю слова:

— Возможно, ты должен позаботиться о ее удовольствии?

— О, я не думаю… все-таки благородная леди, понимаешь.

Опасливо поглядывая на его трость, я задаю несколько осторожных вопросов, и выясняется, что Бирсфорд совершенно не осведомлен в женской анатомии. Я беру на себя труд поделиться тем, что знаю. Он поражен моим сообщением, думаю, почти так же, как наши предки, обнаружившие, что Земля вращается вокруг Солнца.

— Каждая женщина? — говорит он с большим подозрением. Интересно, проводит ли он в уме инвентаризацию всех женщин, которых когда-либо знал? — Ты уверен?

— Да, каждая.

— И кто тебе это сказал?

— Одна итальянка. Она была моей первой любовницей. После того как наш корабль отплыл, она вышла за колбасника.

— Колбасник! — эхом отзывается Бирсфорд. Его вселенная в хаосе. — Итальянка!

— Да.

Он торжествующе поворачивается ко мне:

— Это все объясняет. Она иностранка. Не может быть, что это есть у англичанок.

— Есть. У каждой.

Бирсфорд, встревожившись, тычет в землю тростью.

— Даже… даже у моей матери? И у тети Ренбурн?

— Дружище, попробуй думать о леди Бирсфорд. — Уверен, в свое время наша тетушка давала молодым людям, а может, дает и теперь, образование, которого так недостает Бирсфорду.

— Ладно, — вздыхает он. — Я тебе не слишком верю, но… хорошо, стоит попытаться. Где, ты говоришь, находится… э-э… обсуждаемый пункт?

— Я тебе покажу, — опрометчиво говорю я. — Нет, я имел в виду… идем со мной. И не говори Шарлотте.

Я беру его за руку и веду из парка в направлении Мейфэра.

— Мы идем в дом, пользующийся дурной славой? — интересуется Бирсфорд.

— Нет-нет. — Мы то и дело задерживаемся поприветствовать знакомых. Я останавливаюсь у книжного магазина. — Думаю, тут мы сможем кое-что найти.

Владелец магазина распахивает дверь и приглашает нас внутрь, радостно потирая руки. Он предлагает показать нам гравюры с классической стариной, это звучит многообещающе, но оказывается изображением каких-то развалин. Опершись локтем на прилавок, я склоняю хозяина к откровенному мужскому разговору:

— Картины для джентльменов, сэр!

— Конечно, сэр. — Он подмигивает.

И открывает папку с картинками охоты на лис.

— Вы неправильно меня поняли, — смущаюсь я. — Нам нужно что-то вроде того, что выставлено в витрине… э-э… раздетые нимфы.

— Превосходно, сэр, превосходно! — Хозяин ныряет под прилавок и появляется с другой папкой. — Очень художественно! Красоты женских форм в изящных и разнообразных деталях.

Бирсфорд некоторое время разглядывает исключительно непристойную сценку в турецком гареме.

— Все детали? Я прошу лупу.

Бирсфорд склоняется над картинкой.

— Невероятно. Посмотри, что этот тип делает. Никогда бы не подумал, что это возможно. Но, Шад, я не могу разглядеть, знаешь, там все… заштриховано.