Счастливые привидения - страница 13

Миссис Брэйтуэйт ни на мгновение не умолкала и все время посмеивалась. Эта молодая женщина была вдовой, ее муж умер два года назад. Среднего роста, румяная и жизнерадостная, с сияющей кожей и черными блестящими волосами, что говорило об отличном здоровье, в этот вечер она надела длинное платье из тонкого, цвета кротовой шерстки, атласа.

— Как мило, что вы не забыли нас, — вспомнив о приличиях, проговорила она в конце концов и, заметив его взгляд, расхохоталась над своей попыткой соблюсти формальности.

Она привела Куттса в маленькую, жарко натопленную комнату, необычную из-за черных портьер и драпировок со сверкающим индийским узором и мерцающих в темноте индийских ваз. Румяный пожилой господин с совершенно седыми волосами и бакенбардами неловко поднялся на ноги и протянул Куттсу руку. Несколько странным казалось радушное выражение на смущенном, озадаченном лице, мимика которого не обещала разнообразия из-за очевидной старческой немощи. С жаром тряся руку молодого человека, господин как будто вступал в противоречие с собственным согнутым и трясущимся телом.

— Ах, как же-как же, мистер Куттс! Хм — ах. Нуте-с, как поживаете — хм? Присаживайтесь, присаживайтесь. — Старик вновь поднялся, раскланялся и показал рукой на стул. — Ах, ну ладно, как поживаете?.. Что? Налейте себе чаю — налейте, налейте, вот поднос. Лора, позвони, чтобы заварили свежий чай для мистера Куттса. Нет, я сам.

Неожиданно он вспомнил о галантных манерах своего времени и тотчас забыл о возрасте и неуверенности в себе. Не без труда поднявшись, он направился было к сонетке.

— Я уже позвонила, Питер, чай сейчас принесут, — громко и отчетливо проговорила его дочь. Мистер Кливленд вновь с облегчением плюхнулся в кресло.

— Знаете, меня начинает беспокоить ревматизм, — доверительно произнес он. Миссис Брэйтуэйт взглянула на молодого человека и улыбнулась. Старик продолжал что-то бормотать. Судя по всему, он понимал, что говорит с гостем, но кто этот гость не имел ни малейшего представления. На месте Куттса мог быть любой другой молодой человек.

— Вы не поставили нас в известность о своем отъезде. Почему? — спросила Лора в своей особой манере, то ли смеясь над Куттсом, то ли упрекая его. Куттс ответил ей ироничным взглядом, и она сделала вид, будто ее заинтересовали крошки на скатерти.

— Не знаю, — ответил он. — Почему мы поступаем так, а не иначе?

— Ну, уж я-то точно не знаю. Почему? Наверно, потому что нам так хочется, — проговорила Лора со смешком. Происходящее ее веселило, несмотря на все ее благоразумие.

— Питер, почему мы поступаем так, а не иначе? — вдруг повысив голос, обратилась она к старику, не сводя смеющегося взгляда с Куттса.

— Ах — почему мы поступаем так, а не иначе? С чем мы так поступаем? — отозвался, тоже смеясь, старик.

— Ну… вообще, со всем.

— А? Ах! — Его словно озарило, и он был доволен. — Это трудный вопрос. Помнится, когда я был моложе, мы часто спорили о Свободе Воли — жарко спорили…

Он опять засмеялся, и Лора засмеялась, а потом громко сказала:

— Ах! Свобода Воли! Мы и вправду решим, Питер, что ты passé[8], если уж вспомнил о ней.

На мгновение мистер Кливленд смутился. Потом, как будто найдя ответ, повторил:

— Почему мы поступаем так, а не иначе? Действительно, почему мы поступаем так, а не иначе? Полагаю, — продолжал он убежденно, — потому что не можем иначе. А? Что?

Лора хохотнула. Куттс раздвинул губы в усмешке.

— И я так думаю, Питер, — громко проговорила Лора. — Вы все еще помолвлены со своей Констанс? — с некоторой иронией спросила она Куттса.

Куттс кивнул.

— И как она? — поинтересовалась вдова.

— Надеюсь, хорошо — разве что ее расстраивает мое отсутствие, — сквозь зубы проговорил Куттс. Ему было неприятно причинять боль невесте, и тем не менее он это делал.

— Знаете, она мне всегда напоминала Банбери[9] — я называю ее вашей мисс Банбери. — И Лора засмеялась.

Куттс промолчал.

— Нам очень не хватало вас первое время, — проговорила Лора, вспомнив о вежливости.

— Благодарю вас, — отозвался он.

У нее вырвался шаловливый смешок.

— Когда наступал вечер пятницы, — сказала Лора. — Ой, сегодня ведь пятница, — торопливо произнесла она. — Как всегда, придет Уинифред — сколько вас не было? десять месяцев?