Счастья тебе, Сыдылма! - страница 62
Она и сама удивилась, что с такой болью и жалостью вспомнила о своих старшеньких. Впервые такие мысли посетили ее. От одиночества в этой неоглядной степи, наверное, а может, — от старости. Она гладила и гладила голову своего одхончика, а Пегий уже учуял близость юрты и пошел совсем весело. Совершенно опустошенная, сидела она на двуколке и не видела даже, что окончился ее путь и обратной дороги не было. И только когда остановился Пегий у сэргэ, очнулась она, привычная легкость и бесшабашность вернулись к ней, мысленно махнула она рукой: «А, ладно, раз уж приехала — не возвращаться же. Оставлю Жаргальчика на время, а потом посмотрим».
Жибзыма услышала шум подъезжающей двуколки, но пока, собравшись с силами, добралась до порога, Ханда уже успела привязать коня и, взяв Жаргала на руки, подошла к юрте. Жибзыма, увидев их, необыкновенно обрадовалась:
— Боже мой! Приехали! Милые мои, добрые мои! Заходите, заходите! Самые дорогие гости из всех гостей! — она задержала Ханду в дверях и расцеловала малыша. — Красавчик мой маленький! Ароматная моя радость! Пусть твой нежный запах навсегда останется в моем сердце, чтобы мне вечно слышать его. Целый день нос мой чесался, чуял, чуял, наверно, что ты приедешь!
Ханда вошла в юрту, села у постели Жибзымы на низкий табурет, усадила Жаргала к себе на колени. Она по-прежнему молчала, словно недавние сомнения еще не покинули ее. Старуха суетилась, добралась до ящичка ветеринарной аптечки, где восседали статуэтки глиняных и латунных божков, отыскала круглую серебряную баночку-гуу с тонкими узорами и двумя ушками, за которые была прикреплена длинная цепочка, надела ее на шею мальчику.
— Носи, дорогой внучек, талисман бога Жалсарай-Гаржама, хранителя человека от несчастий. Не снимай никогда его, и все беды пройдут мимо, и пуля тебя минует, и болезнь не пристанет. Если бы мой Дугар носил его на шее, не поднялся бы ветер в лесу, не придавило бы его дерево. Борису надевала, когда шел он в армию, да только не захотел взять талисман, нет войны, сказал, нечего бояться. Спасителя Жалсарай-Гаржама носил отец Дугара — да не произнесут мои уста имя отца моего мужа, нельзя мне, женщине, невестке, поминать его имя. А ему пожаловал талисман великий лама Тибета Тагарин-гэгээн[51], а отец Дугара подарил ламе десять рублей золотом, последнего коня продал. Носи, Жаргал, на счастье, носи хотя бы до того, как в школу пойдешь, — и старуха благоговейно поцеловала внука в пухленькие мягкие щечки.
Еле ноги волоча, притащила Жибзыма табсан[52], поставила перед Хандой, словно перед самой почетной гостьей, потчевала вареным мясом, хлебом, маслом, чаем — все несла, что было у нее в ухэге. Отворила украшенный бурятским орнаментом сундук, стоявший у кровати, достала большой кулек конфет, отдала малышу. И не знала, чем еще угодить желанным гостям.
— Спасибо, Ханда, что навестила, что смогла я еще раз увидеть радость моих глаз — Жаргала. Отдохните, дорогие гости, поешьте. Если далеко путь ваш лежит, попрошу сына довезти на мотоцикле, он скоро должен приехать. Коня можете у нас оставить, Борис потом отведет его в село.
— Да мы дальше и не поедем, наверное, — несмело начала Ханда, а у старухи глаза засветились радостью.
— Простите, милые, простите меня, старую, недогадливую, не думала, не гадала, что радость такая посетит нашу опустевшую юрту. Значит, к нам в гости приехали? Беда-то какая, угостить вас нечем — ни водки, ни архи нет! Ах ты, беда-то какая! Ах, беда!
— Не беспокойтесь, мы скоро уедем.
У Жибзымы сердце оборвалось. Она совсем уж было решила, что Ханда мальчика к ним привезла, и вдруг — мы уедем, не одна она, Ханда, а оба. Она села, потерянная, опечаленная, сникшая сразу, и нерешительно сказала:
— Раз уж добрались до нас, пусть Жаргал погостит несколько дней. Соскучится — мы сами привезем.
— Пусть остается, — поспешно согласилась Ханда (старуха даже не ожидала). — Конечно, отдельно от братишек и сестер никогда не ночевал, скучать будет, да ничего — неделю как-нибудь вытерпит.
— Спасибо, вот спасибо тебе, Ханда. Спасибо за счастье спать рядом с внуком моим милым! Храни тебя господь бог, дай тебе здоровья и счастья! Добрый ты человек, Ханда, я всегда это говорила. Ты пожалела меня, привезла мне радость мою — внука моего. Не печалься, Ханда, придет и к тебе счастье. Подрастут дети — всех замужних женщин будешь счастливее. Спасибо тебе, Ханда, спасибо!