Счет - страница 59

– Кэл тоже играет в футбол, – перебила я. – В моем колледже.

– О, да, дружище? – мой отец спросил настолько громко, что перекричал голоса комментаторов, объявляющих стартовый состав. – Какая позиция?

– Ресивер.

Мой папа улыбнулся шире.

– Самскевич? Да? Я наблюдал за твоими успехами. Херня произошла с твоим коленом. Как идет восстановление?

– Хорошо. Думаю, что буду играть в плей-офф. Ваша дочь – мой физиотерапевт. Вот как мы встретились. – Он улыбнулся и слегка подтолкнул меня локтем.

– Фантастика!

Зная отца, для него совсем не фантастика, что я – физиотерапевт Кэла. Его никогда не волновал мой выбор профессии. Что бы отец счел фантастическим, это если бы он смог продолжать играть в футбол. Я мялась в нерешительности, готовая сменить тему.

– Давай проверим счет в игре. – Мой отец обхватил его за плечи и повел в свою берлогу. – Итак, значит, ты смотрел мои игры, да?

Кэл кивнул, оглядываясь на меня, чтобы посмотреть в порядке ли я. Я помахала ему, потому что моя мама уже тянула меня в сторону кухни. Я могу с уверенностью сказать, что она сгорала от нетерпения, чтобы вытащить из меня всю информацию о Кэле. Я никогда раньше не приводила парня домой, так что это огромное событие.

Мысли о Кэле, находящемся наедине с моим отцом. Предстоящий допрос мамы. Я почувствовала, что стены давят на меня. Но потом заставила себя сосредоточиться на своем счастливом месте. Я и Кэл в машине...

Я сделала несколько длинных, медленных вдохов и заставила себя расслабиться. Я создаю проблемы на пустом месте. Кто знал? Может быть, это будет первый приятный праздник в доме Митчеллов.

Чудо благодарения.

На кухне играла легкая фортепианная музыка, но я все еще слышала шум игры внизу. Мама добавила звук и открыла дверцу духовки, доставая идеально прожаренную индейку. Она повернулась ко мне, поливая индейку жиром, и улыбнулась.

– Так? Что твой друг или...?

Я не знала, что ответить. Мы не обговаривали эту тему. Я только определенно знала, что никогда не чувствовала себя счастливее. Последние две недели пролетели как в тумане. Я чувствовала, что я – Кэла, а он – мой. Поэтому часть меня боялась сглазить, обсуждая эту тему. Другая часть меня не знала,какэто сделать.

Я пожала плечами.

– Я не знаю. Мы просто встречаемся.

– Ну, он очень красивый. Ты уверена, что вы встречаетесь, а не просто друзья?

Я уставилась на нее, теряя дар речи. Сомнения и вопросы заполонили мой мозг. Даже моей собственной матери, которая должна думать, что я – особенная, красивая снежинка, трудно поверить, что Кэл был моим... кем он был? Может быть, маленькой шуткой для Квазимодо, что в действительности не так далеко от истины, в конце концов.

Мой гнев вырвался наружу. Я начала огрызаться.

– Да, мам. Учитывая, что я провела большую часть последних двух недель в его постели, то уверена.

– Ой. О, мой. – Она прижала ладонь к щеке, а затем кивнула, словно приняла решение налету. – Ну, тогда ладно. Вы же предохраняетесь, да?

Я начала краснеть. Ее же взгляд сфокусировался на моем лбу, пока она убирала кухонную спринцовку (кухонная утварь для поливки птицы и мяса жиром во время запекания).

– У тебя прыщи на лбу. Ты используешь то средство, которое я тебе купила?

Я подумала, признание факта, что ее дочь уже не девственница, заставит ее замолчать, но явно ошиблась. Я боролась с желанием провести рукой по своему лбу, проверяя его на неровности.

– Так что? – спросила она снова.

– Эх.… Да? – не уверена, на какой из этих сорока вопросов, я должна ответить в первую очередь.

– Я надеюсь, – сказала она, все еще изучая мой лоб. – Я слишком молода, чтобы быть бабушкой, Белинда. И это средство стоит дорого. Ты должна использовать его два раза в день.

Последнее тепло, оставшееся внутри меня после небольшой терапии от Кэла, исчезло. Я почувствовала, как холодный ком образуется в животе.

Я не удосужилась ответить. Вместо этого присоединилась к ней разносить тарелки с едой в столовую. После того, как обеденный стол был практически накрыт, мы позвали папу и Кэла.

Они появились двадцать минут спустя, видимо, во время перерыва. Но большая часть еды уже остыла, а индейка высохла. Мама не сказала ни слова. Она просто улыбнулась и жестом показала, что можно приступать к еде. В это время отец нес какую-то туфту о судействе игры, не удосуживаясь обратить внимание на праздничный ужин, который она приготовила.