Сдвинутые берега - страница 11
За пивным киоском, уткнувшись головой в полынь, спал пьяный, а почти у самого его изголовья стоял суслик и бойко смотрел на меня. По улицам вперемешку с рабочими в спецовках спешили куда-то по-столичному одетые люди.
Не скажу, чтобы все это привело меня в восторг, но я забыл о тяжести чемодане, о содранной известью коже и шёл по городу, как по какому-то оригинальному музею будущего.
В отделе кадров уже не было ничего экзотического - обыкновеннейшее сито, на которое сыпался людской поток. Нанимались, увольнялись, о чем-то просили… У увольняющихся я заметил больше энтузиазма, чем у нанимающихся. Неужели подполковник прав, неужели и я просыплюсь сквозь это сито?
Меня направили в арматурное управление. Оно находилось на территории завода километрах в трёх от города. Напрасно прождав попутную машину, я связал свои чемоданы полотенцем, перекинул их через плечо и двинулся по вязкому от жары асфальту.
Горячий пыльный ветер. Из-под соломенной шляпы на глаза сбегали струйки мутного пота. Не хотелось ни радоваться, ни сердиться, ни думать о прошлом, будущем, и я, ощущая лишь глухую, ноющую боль в плече, бездумно брёл по мягкой чёрной ленте асфальта.
И хорошо, что течёт пот, что дорога бесконечна и в ней можно раствориться... Подполковник чудак. Зачем мне уезжать отсюда? Не все ли равно капле, где она сольётся с океаном? А я капля. Девятого вала из меня не получилось. Ну и что?
И вот я на арматурном заводе. Кусок неогороженной степи длиной в полтора километра, шириной триста метров. На этом куске штук пятнадцать козловых и портальных кранов. Они переносили пачки круглого металла, многотонные, причудливой формы армаконструкции - части стального скелета гидроузла. Мне хотелось различить, где нога, где спина этого великого существа, которое люди хотят сделать, а потом оживить. По ночам на высоких светильниках загораются прожекторы. Они не могут забить сполохи электросварок, и к чёрному небу вздымаются трепетные синие столбы.
В кабинет начальника управления я вошёл прямо с чемоданом. Прохладно и сумрачно - окна завешены зелёными суконными шторами. Начальник - тучный седеющий человек - что-то писал. .Увидев меня, он показал на стул у письменного стола и повернул ко мне тупорылый вентилятор. Я шире раскрыл ворот сорочки. Ветер заходил по моему разгорячённому телу. От удовольствия я закрыл глаза и услышал глухой раскатистый смех.
- В баньку бы теперь, попариться, а? Здорово тебя разделало наше солнышко. Сухого места, говоришь, нету? А ты чего с чемоданами таскаешься?
- Да ваши «деятели», видно, никак не могут освоить одно из великих открытий нашего века - камеру хранения.
- Правильно сказано. Но это у нас ещё не самая большая беда. Давай-ка документы.
Он долго их рассматривал, читал, перечитывал, а потом сказал:
- Человек ты нам подходящий, Геннадий Александрович. Мы можем дать тебе хорошую инженерскую работу в техническом отделе... А-а, кстати, меня зовут Сергеем Борисовичем. Каспаров. Но ты понимаешь, какое тут дело... Наше управление ещё только организуется. Неразбериха - по всем швам. Мне нужна правая оперативная рука - старший инженер-диспетчер. Работа, сам понимаешь, адская, но крайне необходимая. Оклад тысяча восемьсот рублей. Прогрессивки рублей триста. Как ты на это смотришь?
И он меня спрашивал. Не знаю, как кто, а я считаю, человек может быть только тогда счастлив, когда он крайне необходим.
- Согласен.
- Та-ак, - протянул Каспаров. - На работе я крутой и даже жёсткий, милую редко. Работу меряю не временем, а результатом. Надеюсь, понимаешь, что это значит. Вот так. Поэтому с ответом не тороплю. Подумай. Я такой человек: работа даже самая тяжёлая - это моя радость, а ты...
Мой взгляд случайно упал на тумбочку, стоявшую в углу за столом. На ней были пакетики с таблетками, пузырёк с бромом. Я не удержался и съязвил:
- Таблетки принимаете тоже от радости?
Лицо Каспарова нервно дёрнулось, но он тут же улыбнулся:
- Это я для своих держу. Будешь работать, может быть, и тебе придётся этим пузырьком воспользоваться. А потом, молодой человек, доживёшь до моих лет, не знаю, что ты будешь принимать.