Седьмое дао дождя - страница 16

Так случилось, что мы как-то внезапно подружились. И он, и я позабыли о гостиницах, когда наведывались по делам — он в Москву, я в Екатеринбург. Общих интересов было много — начиная с медицины и заканчивая музыкой. Миша хорошо знал родной Екатеринбург и часто советовал мне весьма и весьма важные вещи. Как-то незаметно из старших ординаторов он стал заведующим отделением.

В это время мне позвонил мой старый товарищ, работавший в крупном американском концерне, занимающемся производством лекарств и сообщил, что они хотят пригласить меня к себе — менеджером по Центральной России и Уралу. Предложение было не из разряда «может быть». Поскольку они знали меня давно, приступить к работе предлагалось самое позднее через две недели. Даже то обстоятельство, что я был москвичом, их не останавливало.

— Какие проблемы, — говорил мой приятель, — снять квартиру в Екатеринбурге на пару лет — дело одной недели. Еще неделя уйдет на покупку и регистрацию автомобиля. Жить в Екатеринбурге безвылазно тебя никто не заставляет. Двух-трех недель в месяц «на месте» тебе вполне хватит. Да и — если захочешь — перевезешь семью. С временной регистрацией поможем, тоже никаких сложностей.

Я взял тайм-аут. Для раздумий. С одной стороны, предложение было действительно заманчивым. Фирма, меня пригласившая, шутить не умела и не любила. Если что-то обещали, всегда выполняли. С другой стороны — постоянная работа на новом месте всегда сопряжена со сложностями. Дело не в бытовых неудобствах. Новый регион, новые люди, новые отношения. Минимум полгода уйдет только на налаживание контактов.

И тут я вспомнил о Мише. Собственно, я о нем и не забывал. Более подходящего кандидата американцам было не найти. Приехав в свой офис, я снял телефонную трубку. Миша был дома, отсыпался после очередного дежурства. Изложил ему ситуацию — все как есть, без утайки. Миша подумал и начал отнекиваться.

— Ты знаешь, — басил он — я ведь никогда бизнесом не занимался. Да и вот два дня назад звонили из городской администрации, предлагали бросить больницу к чертям собачьим и перейти к ним, создавать с нуля медицинскую службу реагирования на чрезвычайные ситуации...

Меня взяло зло. Наверное, минут двадцать я объяснял своему другу, что свобода действий дороже, чем полная зависимость от городских властей. Мой последний аргумент был неотразим.

— Ты же не маленький, — сказал я — ты же знаешь, что обычно делают с «квартирьерами». Ты будешь все создавать, получать синяки, терпеть начальственные пинки, а как только дело сдвинется с мертвой точки, они тебя уберут и поставят «своего», податливого и удобного. Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?

— Я согласен, — сказал Миша. Надо попробовать.

Разговор с кантри-менеджером американцев получился сложным. Больше часа я уламывал его на то, чтобы он посмотрел другого кандидата. Мой отказ из-за давности наших отношений он счел чуть ли не личным оскорблением. Наконец мы все же пришли к соглашению — кандидата посмотрят, но, если он им не подойдет, я буду обязан принять предложение. Сроком на 12 месяцев. Контракт жесткий, ни я, ни они разорвать его не имеют права. Если я отказываюсь от таких условий — и кандидата не смотрят, и меня посылают подальше.

Я согласился.

Миша прилетел в Москву в следующий понедельник. Я так волновался за него, что даже не поехал в Домодедово встречать самолет.

— Не маленький, — буркнул я в трубку — и на автобусе доедешь.

Утром во вторник американцы позвонили мне сами. Они долго благодарили меня за мою настойчивость и объявили, что я могу быть свободен. Мишу приняли. Я вздохнул с облегчением.

За год работы Миша стал одним из самых высокорезультативных представителей концерна в Европе. Удача, казалось, сопутствовала ему безусловно. Хотя мало кто задумывался, что его рабочий день стабильно начинался в восемь и заканчивался в двадцать два. Что каждый месяц он проводил вне дома по двадцать дней. Наконец, что работал он просто на износ.

Наша дружба крепла. Виделись мы теперь чаще. Когда Миша узнал, что я был вынужден перейти на новое место, он немедленно позвонил и сказал: