Седьмое Дно - страница 17
Микра положила заколку на ладонь:
- Смотрите, как играют… камушки.
Бруха зачарованно смотрела на длинную золотую полоску с тремя сверкающими рубинами, и на глаза её навернулись слёзы.
- И это мне? - дрожащим от волнения голосом спросила она.
- Ну я же сказала… держите, - Микра протянула ей заколку, - мне она ни к чему, а вот калошики… , - она прикрыла глаза, и в уголках её губ промелькнула монализова улыбка.
Затем сложила свои подарки в сумочку и откланялась.
Бруха остолбенело стояла несколько минут, потом догнала Микру и схватила за подол капота:
- Подожди, мне нужно тебе кое-что сказать!
- Да? - обернулась Микра.
- Наклонись, это секрет!
Когда Микра наклонилась, ведьмица обвила её шею руками и поцеловала в щёку.
- Ну что вы, что вы! Это лишнее! - пробормотала Микра и побрела к озеру.
Вернувшись домой, Бруха позвала котёнка.
- Смотри-ка, что мне подарили! - похвасталась она.
Дар равнодушно обнюхал заколку и зевнул.
- Эх ты, - Бруха потёрла заколку о подол сарафана, так что камни засияли ещё краше, и прикрепила к основанию косы. - Жаль, что Шнур не видит, он бы точно оценил.
- А с этим нужно что-то делать, - Бруха укоризненно посмотрела на кота и отправилась в домик.
Через некоторое время она появилась с новой лентой, на которой было написано «ДАР» и ещё что-то ведьмински по-синему. Старая лента на шее кота была заменена, и Бруха, наконец, смогла позволить себе выпить чашку чаю.
15.
Дни летели, словно сороки, а сама Сорока так и не появлялась.
И Бруха пристрастилась к рисованию: день-деньской она сидела на пне и раскрашивала букеты из шнуровых книжек. Ей непременно хотелось использовать в этом деле все-все карандаши, и у неё выходили диковинные цветы, которых никто никогда не видел.
Иногда ей просто хотелось ощущать карандаши пальцами, и она представляла, что перебирает волшебные гранёные кристаллы, которые живут своей жизнью и сами решают, кто даст краску тому или иному цветку.
Особенно ей нравился белый карандаш, который оставлял на бумаге след, чуть отличающийся от тона самой бумаги, и было интересно наблюдать, как этот седоватый оттенок сочетается с бледно-голубым или салатово-зелёным, который тоже был её любимым.
Днём, как обычно снимая Чуфу с пня, где он проводил ночь, заряжая свои лунные батареи, она обнаружила под его брюшком листочек со своего объявления.
Бруха сбегала к объявлению на дубе и убедилась, что одного листочка там действительно не хватает.
«Это знак, - решила Бруха, - что где-то рядом ждёт друг».
Она навернула несколько кругов вокруг дерева, но друг не обнаружился. По дороге она встретила шеренгу муравьёв, но посчитала, что они мелковаты для настоящей дружбы, и кроме того, пребольно кусаются и слишком суетливы.
Под вечер из кустов, потягиваясь и зевая, выбрался Дар. Умывшись и перетряхнув шубку, он грациозно направился к пню, чтобы поточить когти. Бруха с удовлетворением заметила, что за последнее время кот значительно подрос.
« Если так пойдёт, - подумала она, - то у меня скоро будет очень большой кот!»
Любуясь котом, она вдруг заметила, что пень как будто немного сдвинулся и отстранился от Дара, который всадил когти в кору и почти повис на них.
Потом пень развернулся, и Бруха поняла, что это ей точно не показалось, потому что...
- Кота-то убери, - ворчливо сказал пень, - поназаводили котов-то, отдохнуть, оторва, не даёт.
Дар вздыбился, недовольно дёрнул хвостом и сел поодаль.
- Ты кто? - удивилась Бруха, - я думала, что это обычный пень!
- Это, я-то днём пень-пнём, а ночью-то — ого-го!.. - напевно «проокал» он, подняв заскорузлый палец, - Хозяин Леса!
- А я - Бруха, - сказала она и почему-то сделала книксен.
- Да я-то знаю, знаю. Я-то здесь весь день стою-то, подслушиваю, - он хитро улыбнулся в усы, - нарождающаяся ведьма!
- А вас как зовут? - Бруха неожиданно перешла на «вы».
- Меня-то? Ном! Ты смотри, как бы твои рубины-то не покрали. Такая жаль-то будет! Смекаешь?
Бруха села на корточки, уперев локти в колени.