Седьмой ключ - страница 13
Весь дом был заставлен букетами ландышей, и Веточка, кажется, позабыла про все свои городские печали, а Вера… она никак не могла забыть о письме. Это обрывок письма, выпавший из груды старых журналов, разбередил ее сердце.
И теперь, обойдя вокруг старого дома на другом берегу, Вера вдруг поняла, что ей до смерти хочется разузнать, нет ли в деревне еще подобных журналов, в которых могут прятаться письма ее незнакомки. А может, что-то другое наведет на след, поможет узнать о ней?
Но какая тут крылась связь — между письмами и прогулкой на дальний берег — она покуда не понимала. Только чувствовала: немедленно прочь отсюда и поскорее в деревню!
Вернувшись домой, они захватили бидон, корзиночку для яиц и отправились в путь.
Сергей Алексеевич, рассеянно помахивая бидоном, тоже в это время направлялся в деревню. Он не шел, а плыл распаренным перелеском, плыл, едва переставляя ватные ноги, разморенный настоянным на жаре духом трав и сосновой хвои. Всякое подобие мысли растекалось в пылавшем зное, и Сережа почувствовал, как в нем все отчетливей укрепляется некое смутное недовольство.
«Жар допек, — подумал Сергей и в сердцах хватанул кулаком по стволу крепкой старой березы. — Надо было отсидеться в прохладном доме, почитать и спокойно дождаться сумерек. Так нет, поперся по эдакой сумасшедшей Сахаре. Ну и май! Не май, а безумие сущее. Видно, у природы тоже заскоки бывают…
Ну, что ты ноешь, дурак! Что не так? Радоваться бы такой погоде, а он канючит… Вот, вернусь из деревни, на пруд схожу, искупаюсь. И этюдик вроде бы получился…»
Он злился на свое настроение, на внезапную слабость, на тоску по Манюне. На кота, который буроватой рыженькой тенью прыскал в траве, то обгоняя его, то пропадая в кустах. Вон, далеко впереди мелькнул его хвост.
Коты, цветы, шорохи, шелесты… А откуда они? Листочки вон не шевелятся даже! Обвисли от этой жары. Хотя шелесты — это нормально. Лес живой и занятие его — шелестеть…
С этой мыслью Сережа выбрался из перелеска и вступил на прокаленную солнцем дорогу у деревенской околицы.
Куры сомлевшие в пыли валяются — даже лапками не шелохнут. Собак не слышно — попрятались. Жар — и пустынная деревенская улица. Жар — и два ярких цветастых пятнышка впереди: две фигурки девичьи, одна побольше, другая поменьше.
Вот они подошли к забору. Что такое? Визг ребячий и крик. Истошное кошачье мяуканье. Ага, к калитке детина здоровый вышел. Шатается — пьяный, видать. Та, что повыше, что-то ему говорит, возмущенно рукою машет. Калитку толкнула, внутрь вошла. А маленькая так и застыла на месте. Ба, что там такое? Ох ты, господи, этого еще не хватало!
Сергей кинулся вперед, что есть мочи.
Вера с Веточкой приближались к знакомому дому у края деревни.
— Мам, а может, там еще такие журналы есть? — словно угадав мысли матери, спросила Веточка.
— Угу, сейчас узнаем.
Тут раздался звон, грохот, что-то упало, покатилось по ступенькам. Вся эта какофония сопровождалась диким кошачьим воем, потом раздался истошный мальчишеский крик: «Папа, не надо!» Глухой удар оборвал этот крик.
— А-а-а-а! — разорвало сонную тишину.
— Что там такое? Боже мой, он же его бьет! — воскликнула Вера, устремляясь к калитке. — Ветка, стой здесь, за мной не ходи. Стой на месте, слышишь?
— Ой, мам! — охнула Ветка, стиснув руки. — Мамочка, не ходи туда!
— Я те покажу, гад! Будешь знать! Будешь! — слышались хриплые выкрики и возня.
— А-а-а! Пап, не на-а-а-а… Я не бу-у-у-у…
— Лизка, паскуда, а ну с глаз моих! Ща мы братана твоего поу-у-у-чим!
— Что вы делаете! Остановитесь! — звенящий Верин голос ворвался в этот нестройный хор. — Прекратите сейчас же!
— А-а-а, дачница! Тебя не спросил…
Знакомый детина с рябоватым лицом разогнулся и повернулся к Вере. Скрючившийся у крыльца мальчишка мигом отполз в сторону и, припадая на одну ногу, кинулся наутек к сарайчику на задах. За ним поспешала плачущая малютка лет четырех, похоже, сестра.
— Этот гад, т-то есть, мой сын, — детина качался, стоя на широко расставленных ногах, — он к-кота за хвост! К яблоне!
Тут только Вера заметила буроватого с рыжинкой кота, который покачивался под яблоней, растопырив лапы, подвешенный на веревке за хвост.