Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча - страница 18

На самом деле были две структуры: партийная и государственная. Как только партийная исчезла, Рыжков уже был потоплен автоматически, он ни через что уже не мог управлять. Он кое-как справлялся, пока сидела партийная структура, сейчас у него инфаркт. А он на четыре порядка сильнее как хозяйственник, чем те люди, которые сейчас приходят.

– У вас есть альтернативный план нормализации ситуации в стране?

– Конечно. Оперативно восстановить порядок за две недели, но

только в ситуации, когда будет объявлено чрезвычайное положение.

– В чем оно будет выражаться?

– Только в одном. Чтобы все хозяйственные команды, исходящие из единого центра, подлежали неукоснительно выполнению на протяжении четырех месяцев.

– А какая сила может заставить это сделать?

– Прямая дисциплина, наказание, снятие с работы, отдача под суд, ничто больше.

– А как заставить рабочего у станка?

– Этого не потребуется, рабочий у станка отлично работает.

– То есть режим чрезвычайного положения касается только руководителей?

– Конечно. Причем тут рабочие, их даже не надо лишать права на забастовку. Просто надо каждого, кто будет нарушать единую команду, вышвыривать из этого дела.

– А для республик?

– То же самое. Для всех: республик, краев, областей.

– Ну, предположим, прокурор республики отказывается выполнить?

– Значит, надо распустить ВС республики.

– Для этого же нужна военная сила?

– Да какая же военная сила! Войди сейчас, скажи:

"Караул устал", – и они все выйдут и пойдут по домам. Да сейчас захоти какая-то крепкая рука качнуть российский ВС в противоположную сторону – он завтра будет сидеть в любом другом кармане. Это игорный дом, в котором крупье мечет, а все остальные играют.

Пока они играли в политические игры, все было отлично. Они могли перетасовывать Лигачева на Горбачева, КПСС на ССПК (союз солидарности по построению капитализма). Конечно, вся гниль откуда? Из высших эшелонов этой же партии и пошла, антисоветская и антикоммунистическая, тут никаких иллюзий нет. Но главное в том, что, пока они играют в любую самую гнилую игру, все нормально. Но когда они начали играть с хозяйством, я понял, что это полный финиш. Они же идеалисты все. Каждая поправка, которую они вносят, – чудовищна, каждый корректив, – ужасен. Структуры верхней власти сейчас не соотносятся с нижней. Это же сложная схема управления, а они начали в нее лезть. Кризис, который сейчас существует, – это чистый кризис управления.

– Вы считаете, что нужно использовать партийные структуры, поставив во главе нового человека?

– Партия – это вопрос отдельный. А партаппарат имеет одно "'свойство – хозяйственное. Он никогда партийной структурой не был. Это государственная структура, тоталитарная, но другой нет. Для меня нет нравственной оценки.

– Но, если восстановить старую структуру, заставить ее работать, у власти пропадет стимул что-то менять.

– - Это смотря под какую политическую доктрину берется власть. Что мне не нравится в сегодняшних так называемых правых – они все время кричат: "Ваше величество! Вы гений! Но только введите чрезвычайное положение, давайте чуть-чуть постреляем". Но прежде чем вводить любое положение, надо сказать одну простую вещь: перестройка провалилась. Почему? Были неверны цели или средства, доктрина или стратегия? После того как это будет определено, возникнет база для политического кулака. Тогда можно будет прийти хотя бы к тому, что реально возможно. А вся ложь о консолидации – это наглая ложь. Она может быть только на икре и на сервелате. Может быть гражданский мир, для его достижения нужна сильная группа, которая захочет его осуществить.

А под крики о консолидации запускают механизм гражданской войны. Тем, кто затеял эту игру, все равно, будет ли здесь красный дебил или либеральный болтун. Важно, чтобы эта страна не развалилась. С самого начала были заданы ложные цели, были введены шумы в каналы информации.

– Это сознательно?

– Кто-то сознательно. Я думаю, что часть наших советологов, которая, уезжая отсюда, поклялась мстить этой стране, делает это сознательно. Они уехали, служат в госдепе. Это их вопрос – дестабилизировать эту страну, чтобы решить какие-то глобальные задачи. Я понимаю какие, они отнюдь не связаны с военным противостоянием, им нужно другое. Это их право, а мое право в этой стране – защищать интересы государства, неважно какого: кап., соц., какого решат.