Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча - страница 21

Это было выше их сил и возможностей. Вместо этого – еще сильнее начали играть в рушащемся театре.

На первый взгляд – все выглядит дико. Чем сильнее все рушится, тем лихорадочнее и напыщеннее играют. Потом начинаешь понимать, в чем дело.

Главное действующее лицо спектакля – это Страх. Боятся начальства (традиционно!). Боятся друг друга (тоже традиционно!). Боятся сказать правду о сложившейся ситуации, поскольку придется в этом случае отвечать. И раз так, то боятся и понимать, что именно происходит. И раз так, то не боятся единственного, чего должны бы были бояться больше всего, – крушения государства.

Вместо прорыва к реальности – бегут от нее. Куда? В игру!

Отсюда фальшь, отсюда кривляние, отсюда страстное желание казаться больше, чем ты есть на самом деле.

А как же! Ведь это все для истории! Все!

Пустите в историю!

Пустите туда грозных полковников, предъявляющих Президенту ультиматум и начисто забывающих о своих угрозах по истечении срока. Не придирайтесь! Вы ведь не спрашиваете актера, играющего Гамлета, почему он не умер! Помните – мы в театре. Это – прежде всего для истории.

Так пропустите в нее!

Пропустите министра, кричащего о диктатуре, обидчивого, как юный паж, рыцарственного, как Дон Кихот, ранимого, как молодой Вертер. И не задавайте глупых вопросов, не пожимайте плечами, не пытайтесь анализировать, сопоставлять.

Боже вас избави заглянуть за кулисы! Помните, вы на сцене. И плачьте вместе с другими, пугайтесь, вскакивайте с мест и аплодируйте, аплодируйте без конца этому апофеозу индийского кино, этой мелодраме, рассчитанной на плебс. Ведь нужный эффект достигнут! Чего ж вам более? Так пропустите же!

И приступайте к выполнению своей роли летописца этих исторических, да-да, подлинно исторических, судьбоносных событий. Отразите их адекватно их значению и роли в мировой истории! Займите место – справа или слева, а лучше всего в центре, отсюда виднее. Найдите верный тон и включитесь в игру! И тогда…

Тогда все будет в порядке. И неважно, с какого бока вы окажетесь с вашим мнением по поводу всего происшедшего. Главное – соблюдение правил игры. Помните, что вы в театре, и относитесь ко всему исходя из этого. Вы перегнете вправо, очень хорошо. Мы найдем молодца, который, отвечая вам, так выгнет влево, что… Что все останется на своих местах… Нуте-с, кто победил на Съезде? Чей человек Янаев? Зачем Шеварднадзе подал в отставку? Пошел Горбачев вправо или сдвинулся влево? Кто стоит за Петрушенко и правда ли, что он уже генерал? Что значит инфаркт Рыжкова?

Отвечать на эти "вопросики" подмигивающего булгаковского кошмарика в клетчатых брюках – это и значит включиться в игру и тем самым заранее обречь себя на неудачу.

Ничего не понять в сути происходящего, слишком много значения придать мелочам, политическим финтифлюшкам.

Это значит, наконец, легитимизировать происшедшее, дав "этому" право на принадлежность серьезной политике. А тем самым – самому начать играть по правилам там, где главное – это суметь, по правилам, изложенным Брехтом, "отстранить" происходящее, то есть удивиться самому и передать свое удивление людям. Не позволить им привыкать к "этому", делать "это" нормой политической жизни. И вот почему я взялся излагать свои впечатления очевидца, применяя сценарно-театральный, а не информационно-политический инструментарий.

Что, кстати, вполне допустимо в современном исследовании политической практики, где "сценарный подход" все больше вытесняет "информационную кибернетику". Итак:

Первый узел сценария Съезда

ВОПРОС О СОЮЗНОМ ДОГОВОРЕ

Главными действующими лицами были пустые стулья в президиуме, не занятые представителями Прибалтики и Закавказья. Кроваво-красные, ярко освещенные прожекторами, они были неизмеримо подлиннее людей. Люди – казались предметами. Стулья жили. Они жили своей особой жизнью, ежесекундно опровергавшей то, о чем говорилось с трибуны.

Там доказывали друг другу необходимость союзного договора, а стулья смеялись, хохотали, высмеивали, дискредитировали эти бесконечные монологи в поддержку Президента и его исторической инициативы. Они были пустыми и, нагло оскаливаясь в лицо присутствующим, говорили им; "На-кась, выкуси!"