Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча - страница 7

В отличие от наших прекраснодушных "шестидесятников" деятели преступного бизнеса в СССР, контролирующие не менее ста (!) миллиардов рублей, поделили страну на зоны влияния и свободно налаживают связи со своими зарубежными "коллегами", вплоть до откровенного участия в международных "форумах". Они-то прекрасно понимают, что первична политика, а не экономика. Они озабочены прежде всего вопросом о власти.

В обществе разочарования силы стремительно поляризовались. На одном полюсе – официозный камуфляж, хорошая мина. И чем сильней разочарование, тем толще слой грима, тем алей румяна. Сложился своего рода негативный консенсус. Ярмарка 70-х предложила два типа невест – на выбор: румяную куклу или оскобленный скелет. Одержимые игрой в правдолюбство, мыслители в массе своей выбрали вторую модель. Обыватель, жаждущий покоя, – первую. А работники идеологического фронта, занимающие промежуточное положение, как сказано у Чехова, женились сразу на двух. При тотальном господстве этой схемы мы с вами уже перестали бы есть, пить, одеваться, не говоря уже – запускать космические корабли. Борьба шла буквально не на жизнь, а на смерть. Увы, о ней пока еще сказано мало. Боролись те, для кого общественно-политический идеал сохранил свое обаяние. В известном смысле здесь сложился широкий демократический фронт. В него – хотя он не был ни зарегистрирован, ни провозглашен – вошли "спасатели" всех видов: как известные обществу имена, так и безвестные, и столь общественно непопулярные работники "органов", из числа тех, кто пытался остановить коррупцию (другие поддерживали ее, а для одураченного общественного мнения все были одним миром мазаны), и столь же "непопулярные" партийные лидеры, включая члена Политбюро, по поводу преждевременной кончины которого Брежнев плакал. (Леонид Ильич вообще был сентиментален. Или по крайней мере с успехом играл эту роль.)

Крайне важно осознать, что, распахивая дверь перед теневыми дельцами, Брежнев опирался не только и не столько на бюрократию, которая была совсем не так монолитна, как это пытаются сейчас изобразить, а на весь негативный консенсус. Трагедия "шестидесятников" состояла в том, что их благородный критический пафос был активно подхвачен и перехвачен! Это не трудно было сделать, поскольку позитивные модели, творимые "шестидесятниками", не убеждали и убедить не могли. Подобно тому как в конце 20-х годов никто уже не мог заставить сколько-нибудь мыслящие слои верить в то, что торгующий пирогами нэпман "социалистичней" Саввы Морозова, так же в 70-е стало ясно для думающего большинства, что всерьез построенное на частной собственности и крупном капитале общество работоспособней так называемого "рыночного социализма".

"Шестидесятники" от политологии "громили" Сталина и традиционный социализм, пытаясь отстоять, "высветлить на контрасте" и даже отмыть от копоти образ Ленина-либерала, Бухарина как его преемника и нэп – как единственно истинную модель. Те, кто шел следом за ними, выждали, пока "шестидесятники" сделали свою работу, а потом без труда не оставили камня на камне от самих "шестидесятников". Логика соскальзывания была проста: если Ленин (читай: Бухарин) лучше Сталина, то Мартов лучше Ленина. Каутский лучше Мартова, а дальше – либо "Память", либо – Демократический союз. Но только не "красные".

В истории такое повторялось не раз. Главное, чтобы Карно расправился с Робеспьером, а уж дальше Баррасу расправиться с Карно не составит труда. Не успели "шестидесятники" распотрошить классику, как настал их черед… Это и есть соскальзывание.

Брежнев получил политическую индульгенцию. Он как бы не нес персональной ответственности за происходящее. Все списывалось на систему. И даже более того. Поскольку очевидную для всех правду необходимо было скрывать, как раковый диагноз – от больного, то и его собственное поведение было для всех оправдано. Говорит и не верит? А как же в такое можно верить?.. Затыкает рты? А как же можно про такое распускать языки? Нагло лжет? А что ему остается делать в такой ситуации? Общество было идейно обезоружено, способно только на горький смех, и Брежнев был даже необходим для него – в качестве посмешища.