Седьмой выстрел - страница 51
— Какой же? — отрывисто спросил я, надеясь этим выразить своё недовольство.
Поезд дал гудок, и Холмс, прежде чем ответить, дождался, пока он смолкнет.
— Разве мы, дружище, не работаем над предположением, что подозреваемый — один из тех, на кого Филлипс нападал в «Измене Сената»?
— Так и есть!
— Значит, вы забыли, Уотсон, Беверидж и вправду был лучшим другом Филлипса, его действительно забаллотировали в тысяча девятьсот десятом году, но Беверидж никогда не становился жертвой репортёра. Он не был мишенью его статей.
Разумеется, Холмс был прав. Об этом я забыл.
— Но кто же тогда был мишенью и потерпел поражение на выборах, Холмс? — спросил я. — Их много?
— Всего двое, Уотсон, всего двое. И я не говорю, что эти двое — наши единственные подозреваемые. Думаю, это только начало. Один из них — Миллард Пэнкхерст Бьюкенен, сенатор-демократ от штата Нью-Йорк, с которым вы уже знакомы.
— Порывистый малый, — заметил я. — А другой?
— Другой — это Питер ван ден Акер, республиканец из Нью-Джерси, о котором мы слышали немало интересного. Поскольку из ваших скрупулезнейших записей я узнал, что сенатор Бьюкенен уехал за границу, думаю, в скором времени нам придётся нанести визит бывшему сенатору ван ден Акеру. Мне сказали, он живёт в Морристауне. Это примерно в двенадцати милях от Гудзона.
— Но вы упомянули, что есть две причины надеяться на продвижение в деле, а назвали мне только одну. Какова же вторая? — спросил я.
— Тот факт, что кто-то очень увлечён слежкой за нами, Уотсон, — объяснил Холмс, понизив голос, насколько позволял перестук колёс. — Ваш друг с фальшивой бородой стоял в дальнем конце гостиничного коридора, когда мы съезжали из «Вашингтона». Я мельком заметил его и на вокзале, садясь в поезд.
— Этот негодяй? Здесь, в поезде?
С моего места у окна коридор был не виден, и я неуклюже навалился на Холмса в попытках разглядеть нашего преследователя, но мой друг остановил меня.
— Его здесь уже нет, Уотсон. Он схоронился в дальнем углу, но я видел его отражение в оконном стекле. Ближе к Нью-Йорку он пропал из вагона и может находиться где угодно. Вряд ли мы опознаём его без бороды, в другом костюме. Не исключено, что он уже выпрыгнул из вагона, учитывая, как замедляется поезд на поворотах. Но не бойтесь. В один прекрасный день мы его схватим и узнаем, что за игру он ведёт.
Поскольку этот тип мог оказаться тем самым преступником, который стрелял в Холмса в парке Грамерси, я несколько успокоился, узнав, что бородач исчез. А вскоре наш поезд прибыл на вокзал Пенсильвания.
Ещё вчера, до того как Роллинз увёз Бевериджа в Нью-Йорк, Холмс попросил шофёра встретить нас с поезда. Вот почему, когда мы прибыли в Нью-Йорк, Роллинз ждал нас на вокзале. Кроме того, Холмс послал из Вашингтона несколько телеграмм, что ускользнуло от моего внимания (возможно, он сделал это, когда я замешкался, одеваясь). Поэтому я не знал, что он велел шофёру с вокзала ехать к Принстонскому клубу, где нас должны были ожидать Ньютон Джеймс и Фрэнк Дэвис — члены клуба, которые поспешили на помощь смертельно раненному Филлипсу.
Хотя здание, некогда принадлежавшее Стэнфорду Уайту, всё ещё сохраняло былое очарование, после гибели архитектора в 1906 году — когда была опубликована «Измена Сената» — оно лишилось большей части своего роскошного убранства. Нам посчастливилось увидеть огромный камин чёрного мрамора, который, подобно руинам древнего колосса, казался осколком прежнего величия. Как мы узнали от швейцара, один из деревянных резных львов, что охраняли здание, и барочные панели с потолка второго этажа были приобретены за три тысячи долларов вездесущим мистером Херстом, а остальные сокровища Стэнфорда Уайта раскупили задолго до того, как знаменитый дом стал приютом для содружества выпускников Принстона.
По приезде нас в вестибюле уже ожидали два молодых человека. Один из них оживлённо говорил, а другой молча кивал в ответ. Оба были высокие, коротко стриженные шатены в синих саржевых костюмах. Представившись им, Холмс обратился к разговорчивому:
— Расскажите своими словами, мистер Джеймс, как всё случилось.