Седьмой выстрел - страница 57
Почти тотчас же рядом возник Холмс. Дотронувшись тростью до моей груди, он прошептал:
— Будьте начеку, дружище. Шаги резко смолкли. Сейчас он, несомненно, крадётся за нами. Похоже, мы слишком много знаем.
Тускло мерцал уличный фонарь: он висел слишком далеко, чтобы от него был прок. Но, по крайней мере, он позволял разобрать, что мы стоим у высокой кованой решётки, вдоль которой растут деревья. Она напоминала ограду парка Грамерси, однако, насколько мы могли различить, в отличие от этой последней, состояла из отдельных звеньев длиной в десять футов, которые соединялись прямоугольными кирпичными колонками высотой восемь футов. Эти колонки служили опорой горизонтальным перекладинам, а те, в свою очередь, поддерживали вертикальные прутья, каждый из которых украшала насаженная на верхушку остроконечная лилия.
Мы с Холмсом стояли спина к спине, тщательно вглядываясь в улицу и пытаясь уловить в темноте какое-нибудь движение.
— Полиция скоро будет здесь, — прошептал я.
— Наш друг тоже об этом догадывается, Уотсон, — прошептал он в ответ, — поэтому, вероятно, постарается действовать быстро, если у него есть другой револьвер, помимо того, что лежит у стола ван ден Акера.
В этот самый момент на улице раздался шум моторов полицейских машин, а когда они проходили поворот, по соседним домам и деревьям скользнул свет фар, и хотя темнота отступила лишь на миг, мне показалось, что на вершине кирпичной колонки я различил худощавую фигуру бородатого незнакомца, который так упорно следил за нами.
Каковы бы ни были намерения негодяя, прибытие полиции, видимо, помешало ему, и пока мы гадали, что он сделает в следующий миг, темноту прорезал его смутно знакомый, вызывающе дерзкий голос:
— Я не при оружии, мистер Шерлок Холмс, но в следующий раз, когда рядом не окажется полиции, чтобы спасти вас, оно будет со мной…
Заскрипели подошвы: вероятно, он собирался пуститься в бегство. Внезапно раздался шелест листвы, треск разрываемой материи, ограда затряслась, и от кошмарного вопля волосы зашевелились у меня на голове. А через миг всё опять стихло.
Холмс чиркнул спичкой, и перед нами предстала жуткая картина. Это действительно был он, тот седеющий человек, что так упрямо нас преследовал. Куски его чёрной накидки свисали с сучковатой ветки дерева, за которую он. очевидно, зацепился, а сам несчастный остался там, где завершился его злосчастный прыжок: его изувеченное и окровавленное тело было насажено на строй миниатюрных копий (смертоносных лилий, венчавших кованую решётку) лицом вниз, руки его свисали к земле, которой ему так и не суждено было достичь.
Никто не смог бы спасти беднягу, но он (писать об этом страшно даже теперь, годы спустя), кажется, до последнего пытаясь высвободиться, извивался в смертельной агонии, схватившись залитыми кровью руками за прутья решётки прямо под грудью. Я ничем не мог ему помочь, но счёл своим долгом поспешить на помощь. Однако не успел я сделать и шагу, как конвульсии прекратились.
— Для него уже всё кончено, — промолвил Холмс, удерживая меня.
Я с недоверием глядел на искажённое лицо мертвеца, висевшего всего в ярде от меня.
— Но кто это, Холмс?
— Действительно, кто, Уотсон? — отозвался Холмс, медленно снимая с покойного накладную бороду.
— Алтамонт! — поразился я, ибо наконец узнал это лицо.
— Да, Уотсон, — ответил Холмс, — это личный секретарь бывшего сенатора Милларда Пэнкхерста Бьюкенена.
Он вдруг наклонился.
— Ага, — пробормотал он, скорее про себя, — что это у нас здесь?
На земле под телом лежал скомканный конверт, видимо выпавший из руки Алтамонта. Заглянув за плечо Холмса, когда он разглаживал бумагу, я без труда успел заметить в пламени зажжённой им спички написанное на конверте имя моего друга.
— Откройте, Холмс. Он адресован вам, — сказал я и в то же самое время увидел, как в окнах дома ван ден Акера зажёгся свет.
— Скорее! — предупредил я. — Полиция уже в доме.
— Да, Уотсон, вижу, — ответил он быстро. — Вне всякого сомнения, это письмо ван ден Акера, которое он собирался передать мне. И потому я без угрызений совести вскрою его.
Холмс распечатал конверт, зажёг вторую спичку и обнаружил внутри другой конверт, меньшего формата. Тот был отправлен почтой на адрес ван ден Акера, и на нём имелась печать Сената США. Холмс вскрыл и этот конверт и, увидев, что никакого письма внутри нет, потряс его. Оттуда белым мотыльком выпорхнул маленький квадратик пожелтевшей бумаги, оказавшийся газетной вырезкой.