Сегодня война - страница 20
Ладно, начальство намекало на некое оружие с единственным эффектом – мешать нормальному функционированию электроники. Мол, всякие прицелы, электронные вычислители, автоматизированные командные системы, тепловизоры и прочее, вплоть до связи, не то будут работать с трудом, не то вообще будут гнать какую-то пургу. Хотелось бы верить…
Гадостей неприятель если и ожидал, то не слишком серьезных. Враг дальше к тому же разбит ракетно-артиллерийским огнем, пока же можно перемещаться сравнительно спокойно. С БМП наверняка зорко наблюдали за окрестностями, только засада была замаскирована хорошо, вдобавок солнце уже взошло и теперь слепило экипаж и десант машины, и головная «Брэдли» прокатила мимо.
А день намечался чудесный. Ветра пока не было, не требовалось даже вносить соответствующие поправки. Туман в низинках исчез без следа, воздух был теплым, лишь чуть зудели комары. И то – в меру, не злобствуя особо сильно.
В оптике показался борт «Абрамса». Надо отдать должное: смотрелся танк грозно. Здоровенный, не чета советским и российским, одна башня побольше иного сарая, прямо неуязвимый монстр. Особенно, когда против него приходится выходить лишь с гранатометом. Хотя гранатомет тоже не прост… Арабы всякие таких чудовищ порою вообще из ДШК подбивали.
Куда бить? В борт, благо условия идеальные, или же?..
Хотя есть места попритягательней. Ракета ушла точно в кормовую нишу башни, где у чудовища хранился боекомплект. Комбинированный выстрел ПГ-29В был в состоянии пробить куда более мощную защиту, чем сравнительно слабое место якобы непробиваемого танка. Только на результаты Александр не смотрел. Он проворно снарядил гранатомет новым выстрелом, вновь прицелился в остановившегося противника и запустил гранату на этот раз точно под башню. Надо же порадовать экипаж!
Грохот взрыва послужил сигналом. Заждавшийся своей очереди Коля тут же выстрелил по идущей перед танком БМП, целясь туда, где не имелось пластин динамической защиты. Чуть в стороне заработала автоматическая пушка единственной имевшейся в распоряжении Воронова бронеединицы. Тридцать миллиметров – невелик калибр, но и броня у «Брэдли» по бортам даже со всеми экранами далеко не танковая, вполне пробиваемая из обычного КПВТ, а не то что из автоматической пушки «двойки». Наверняка внутри машины сейчас было на редкость хорошо и приятно. Пользуясь случаем, Николай выстрелил еще раз, только чуть поторопился, а может, очередная бээмпэшка застыла некстати, и граната пролетела перед самым ее носом.
А вот экипажи остальных машин почему-то совсем не хотели разделить участь своих сослуживцев. Ответная стрельба началась фактически сразу, явно даже до того, как «гости» отметили точное положение засады. Разве что направление, но так не уничтожить, хоть подавить. Первым делом огонь открыли сидящие в десантах пехотинцы, а затем башни быстро развернулись и в дело вступили пулеметы и автоматические пушки.
Теперь весело стало на опушке леса. Снаряды и пули взрезали кустарник едва не сплошным потоком, заставляли вжиматься в землю, не давали поднять головы, не то чтобы стрелять. Однако когда кто-то из танкистов попытался вылезти из подбитого и загоревшегося «Абрамса», то полетел с брони уже мертвым.
Две бээмпэшки горели. Десанты и экипажи, вернее, те, кто из них уцелел, торопливо покидали машины, нарывались на пулеметный и снайперский огонь, падали или залегали, в полной зависимости от личной везучести каждого конкретного человека, зато стрельба из гранатометов по уцелевшим машинам стала практически невозможной. Попробуй, поднимись под снарядно-пулевым градом!
Если бы можно было выпустить гранату лежа!
Справедливости ради, в давние годы Александру довелось видеть на учениях, как один боец проделал такой фокус. Еще хорошо, что дело происходило зимой и вместо обычных штанов были ватные. Но сапоги улетели далеко, вату тоже прожгло, и боец прямиком оказался в госпитале с ожогами. Хоть не слишком серьезными.
Ушедшая вперед бээмпэшка высадила пехоту и тоже открыла стрельбу. Даже последний танк развернулся и выстрелил по лесу из орудия. К счастью, больше наугад, и снаряд снес какое-то дерево чуть в стороне от засады.