Секира царя Колоксая - страница 18
— Это тикарийское судно.
— Согласен, — Володарович стал рядом.
Миконец засуетился:
— Я прогуляюсь немного. Ждите меня в корчме.
Радомир понял: Лан что-то почуял:
— Уверен? Может, вместе?
Рыжий волхв немного подумал:
— Сначала проводи Огню.
— Я с вами.
— Куда? На пристань? Где куча оголодавших по женской ласке мужиков? — Радомир никогда не отличался особой деликатностью. — Руку давай!..
Лан некоторое время смотрел им вслед, потом отправился за кораблём. Стоял на пристани, слушал, вглядывался, принюхивался. Ничего необычного не было, но его что-то здесь держало. Волхв оглядел себя и недовольно цыкнул: слишком заметный наряд, чтобы затеряться среди простых моряков. Развязывая тесёмки плаща, миконец отступил в тень…
Радомир обошёл половину местных забегаловок, пока нашёл товарища. И то, если бы не громогласное пение похабных песенок, он попросту не заметил бы Лана, сидящего среди порядком выпивших моряков. Замусоленная рубаха, волосы, заплетенные в косичку и прикрытые шапочкой, пьяный мутный взгляд — миконца было не узнать. Лан затянул очередной куплет про морского разбойника, а Володарович успел перехватить едва заметный кивок. Всё шло как надо… Лану. Тарс, успокоившись, направился к выходу.
Была глубокая ночь, когда моряки вышли из корчмы и потянулись в сторону качающегося на волнах корабля, даже не заметив, как один из них растворился в темноте.
— …И где ты все эти песни слышал? — Радомир ждал за углом.
Лан взял из его рук небольшой жбан и выпил содержимое, через силу, давясь и обливаясь. Почти сразу же согнулся от резко накатившего приступа рвоты. Когда уже пустой желудок жалобно заныл, мужчина выпрямился:
— Золототысячник и полынь?
— Угу. Извини, это единственное, что я могу тебе здесь предложить, — Володарович непроизвольно глянул на городскую стену, где торчали странные штуки, похожие на грибные шляпки. Странные для чужаков, а здешние люди знали: это — магические маяки, реагирующие на ворожбу. Этими маяками были утыканы стены каждого гетайского города, даже некоторые большие деревни складывались и покупали такие. Борьба с магией в Гетаи уже дошла до исступления.
Лан проследил за взглядом Радомира.
— Не бойся. Сейчас оклемаюсь, — мужчина ещё тяжело дышал.
Спустя минут двадцать волхвы, не торопясь, шли по городской улице. Вокруг никого не было. Только пробежал бело-рыжий кот и скрылся между домами.
— …Они идут из своей столицы Эль-Макха. В трюме — ткани и специи, как обычно. Но в последнее время тикарийские корабли отчего-то невзлюбили город Тобу и стали ходить на север через гетайский порт Саштепе.
— Что же их так напугало?
Лан прищёлкнул языком:
— Сам знаешь, корабельная братия любит приукрасить. Кто что говорит: то ожившие утопленники приходят, то странный туман наползает, в котором целые корабли пропадают, а на утро появляются без живой души на борту. Одно точно, Рад, на юге появился сильный маг, а может быть, и не один.
— Думаешь, это он украл меч-кладенец?
— Нам нужно на юг, — ответил на это приятель.
Их шаги гулко разносились по пустынной улице. Город уже спал, лишь кое-где светились оконца. Окна в корчме были тёмные.
— Огнеяра, наверное, спать легла. Не дождалась нас.
Радомир замедлил шаг:
— Лан, твой интерес к Огнеяре перестаёт быть братским.
Миконец тоже остановился и спокойно выдержал тяжёлый взгляд товарища.
— А тебе что с того?
Володарович тяжело вздохнул:
— Давай так: я предупрежу один раз — и ты всё поймёшь. Огнеяра под моей защитой. Тронешь её — руки переломаю.
Лан прищурился:
— Рад, а не слишком ли много ты на себя берёшь?
— В самый раз, — и тарс продолжил путь к корчме.
Миконец быстро догнал его:
— Может, ты сам на неё глаз положил, а?
Володарович усмехнулся:
— Лан, ты себя послушай! О чём мы вообще спорим? Огнеяра не человек, не забывай это. Не путай её дружеское расположение с чем-то большим.
— Радомир…
— Поломаю руки, — тарс повторил угрозу. — Всё, молчи: мы на месте.
Они открыли ворота и под ворчание придремавшего сторожа вошли во двор. Лан немного отстал, задвигая засов, и неожиданно поинтересовался с ехидной усмешкой:
— А как твоя невеста поживает?