Секрет Коко - страница 15

Какую-то долю секунды она молчит и тут же отвечает:

— Ах, да. Карл очень уж хотел угостить меня чашечкой чая. Так мило с его стороны.

— А мне он сказал, что это ты чаю захотела.

Теперь-то я понимаю, что Рут вполне намеренно отправила его вниз, чтобы я узнала наконец об их отношениях. Чтобы самой о них не рассказывать. И я этого так просто не спущу.

— Разве? — заливается смехом она. — Дурачок! В любом случае, прости, если ты не была к этому готова. Нужно было тебя предупредить сразу, как ты вернулась домой.

— И каким же образом? Повесить носок на дверной ручке, чтобы я знала, что ты не одна?

Тут она всерьез задумывается над этим предложением.

— Рут, я шучу.

— А что, могло бы и сработать, так бы ты точно догадалась!

— Он ведь не впервые оставался здесь на ночь, я правильно понимаю? — допытываюсь я.

— Не совсем, — едва заметно заливаясь краской, отвечает моя бабушка.

— И как так вышло, что я до сих пор ничего не знала?

— Знаешь, мы не хотели ничего афишировать. Кроме того, когда он бывал у меня, ты обычно и сама оставалась у Тома.

В этом она была права. Прежде чем Том уехал в Новую Зеландию, мы с ним жили вместе в скромном домике на окраине города. Мой бывший вместе со своими братьями построил его собственными руками — во всяком случае, именно так об этом любила рассказывать его мать, каждый раз, когда мы с ней виделись. Так она будто утверждала, что с Томом я не пропаду. Поэтому, когда он уехал, я просто вернулась в нашу квартиру над антикварным магазином. По сути, я нарушила уединение Рут. Мы долгие годы работали вместе в лавке Суона, но вечерами она всегда принадлежала сама себе. Думаю, ей непривычно было, что я все время верчусь под ногами и сую нос в ее личную жизнь. А я, в свою очередь, не привыкла знать о ее личной жизни столь интимные подробности. Так что нам обеим нужно было научиться приспосабливаться к совместной жизни.

— Могла бы и раньше сказать, — укоряю ее я.

— Не была уверена, что ты одобришь мой выбор. В том смысле, что ты обожала дедушку, а Карл — первый мой мужчина с тех пор…

— Рут! — Я бросила в ее сторону испепеляющий взгляд.

— К чему я веду: надеюсь, ты не думаешь, что таким образом я проявляю неуважение к памяти дедушки… — Ее глаза влажно блестят, и она опускает ресницы, чтобы скрыть слезы.

— Конечно же, я так не считаю, — поспешно отвечаю я и беру ее за руку. — Нельзя ведь скорбеть вечно.

— Ох, не знаю, — бабушка слабо улыбается и утирает слезы платком. — Иногда мне кажется, будто Анна была бы счастлива, если б я носила траур по дедушке до гробовой доски. Бога ради, не вздумай ей проболтаться, договорились?

Анна — это сестра Рут, моя двоюродная бабушка. Они настолько разные, что мало кто верит, что они приходятся друг другу родней. В то время как Рут — личность свободная и независимая и каждую секунду неутомимо наслаждается joie de vivre, радостями бытия, Анна замкнутая, но оригинальностью не блещет и очень любит критиковать всех и вся. Ее муж тоже отправился в лучший мир, уже много лет назад, и она посвятила себя трудам в церковном приходе. Лично я не совсем понимаю, что она в этом находит, но вижу, что так она постоянно занята. Безусловно, они с Рут любят друг друга, но не приемлют иного образа жизни. Рут молода душой, а Анна как будто родилась пожилой.

— Не думаю, что дедушка возражал бы против того, что вы с Карлом… близки, — отвечаю я, пытаясь хоть как-то поднять ей настроение. И тут я не кривлю душой — он обожал Рут и действительно хотел бы, чтобы она была счастлива. Кроме того, он скончался почти четыре года назад, и я видела, насколько одиноко ей было после смерти мужа. Она заслуживает хоть какой-то радости в жизни, учитывая, как тяжело ей было ухаживать за дедушкой, долгие годы страдавшим болезнью Паркинсона.

— Да, Карл ему всегда нравился, — продолжает Рут. — Он обожал его мясо.

Тут бабушка позволяет себе тихонько рассмеяться, шутка звучит абсолютно неприемлемо, но мы обе начинаем хохотать.

— Вообще-то он — не совсем твой тип, я права? — спрашиваю я.

— Ты о том, что он намного моложе меня?

— И об этом тоже. Он… как бы сказать… несколько грубоват, хотя и добряк.