Секрет скарабея: Исповедь журналистки - страница 8

— В общем, не дрейфь, Маслова! — ворвался в разговор Лев. — Ты, конечно, редкая идиотка, но в обиду не дадим!

— Хватит оскорблений! В конце концов, я ни в чем не виновата. Это дурацкое стечение обстоятельств! А тебе, между прочим, я устроила бесплатный пиар. Да еще какой!

— Ах, ты из патриотизма Митина кокнула! Так бы и сказала!

— Хватит! — прервала нас Софья. — Лена! Сделай копию с этой записи и отдай ее Юле. А ты расскажешь следователю все, как было, отдашь кассету. Пожурят да отпустят.

— Ничего не пожурят! — снова не выдержал Кефиров. — Еще медаль дадут — за содействие в особо крупных размерах! А может, даже и в штат возьмут.

— Кем? — заинтересовалась я.

— Тебя к мафиози забрось десантом, ты такое им начудишь — до заката капитализма не распутают! Психологическое оружие!

Мне вдруг показалось, что меня нет, никогда не было и никогда не будет… Через десять минут, получив пять долларов на такси, я поехала в УВД. Не вслушиваясь в жалобы таксиста на подорожавший бензин, я с завистью рассматривала мелькающих прохожих. Мне, как никогда, хотелось быть такой же обычной, спешащей и суетливой. Ведь суета во благо общества полностью лишает нас личных забот. Но когда вдруг эти заботы становятся настолько острыми и болезненными, что ее величество общественная суета расступается перед ними, — дело дрянь.

— Я корреспондент «Медиа-плюс». Мне срочно к полковнику Сухорукову.

— Опять журналисты, — сплюнул голубоглазый охранник у входа в УВД. — Звони в пресс-центр.

— Вы не поняли. Мне нужно сообщить полковнику кое-что очень важное.

— Уже девятая за сегодня! Сказано — в пресс-центр! Думаешь, самая умная?

Голубоглазый снял трубку и набрал внутренний номер:

— Петр Севастьянович, еще журналистка. Говорит, нужно получить сведения от полковника Сухорукова. Лично!

— Да не получить, а передать! — зло закричала я. — Пе-ре-дать!

Охранник положил трубку и повернулся ко мне с гнусной улыбочкой.

— Кому вы звонили?

— Начальнику охраны.

— Позвоните Сухорукову!

— К вашему сведению, гражданочка, два часа назад полковник Сухоруков сам приказал не пускать журналистов ни под каким предлогом, ясно?

Я сдалась. Покурила, побродила вокруг и придумала. Дождусь, пока полковник с работы идти будет! Только как я его узнаю? Надо у этого швейцарика особые приметы выудить.

— Простите…

— Опять? Вам же сказано — пускать не имею права!

— Я только спросить хочу. Полковник Сухоруков — это такой плотный блондин? Вчера по телевизору видела…

Охранник захихикал, обнажив редкие младенческие зубки.

— Полковник — лысый, как колено, и худой — у него язва.

— А когда у вас рабочий день кончается?

— Хе — придумала! Караулить будешь? У нас черных хода — четыре! Ты на всех стоять собираешься?

Кокетничать с оловянным солдатиком было бесполезно. Мой бурный темперамент совершенно не способствует совращению милиционеров. Голубоглазик захлопнул входную дверь, окончательно отрезав мне путь.

Потоптавшись у закрытой двери, я решила поехать к Дашке. Мне не терпелось поскорее попасть в привычную обстановку и успокоиться под Дашкины убаюкивающие монологи о гнусном Женьке. Лишь бы хоть ненадолго забыть обо всем этом кошмаре.

В такси на меня снова нахлынула волна зависти к прохожим. Всего несколько часов назад я была такой же. А теперь вляпалась неизвестно во что, и лучшее, что меня ожидает, — бесконечные диалоги с людьми, которые будут называть меня «гражданочкой».

Дашка открыла дверь, умываясь слезами.

— Представляешь, эта скотина собрал вещи и ушел! Надевай оранжевые тапочки! Слушай, а чего ты не на работе?

— Освободили.

— Ой! Уволили?

— На неделю. Пока проблемы с милицией не улажу.

— Проблемы с милицией? Юлька! Натворила чего-нибудь?

— Была в кабинете генерального директора «Ойл Стар», когда он уже покончил с собой, и не заметила его тела в центре комнаты. Кроме того, в это же время брала у него интервью.

Дашка икнула и опустилась на тумбочку, беспомощно округлив глаза.

— …Чай будешь?

— Давай!

— Мой дядя в прокуратуре работает. Если ты не шутишь, могу позвонить.

— Звони!

— Только ты мне сначала расскажи все толком.