Секрет Ярика - страница 21

— А как работает? — не удержался я.

— Посмотрите сами, хвастать особо нечем. (Тут Дима задрал голову и рукой махнул: дескать, особо не слушай, скромничает.)

— А лису?

— Не признает, внимания не обращает.

Павел и поводка не взял, подсвистнул Пирата и быстрым шагом повел нас к недалекому лесу.

По высокой гриве тянулась набитая скотом тропа. Слева обширное моховое болото с мелкими сосенками, справа то бугор, то низина, поросшие березовым молодняком с сильным еловым подседом, и заросли ивы. На взгляд место самое зайчистое. Мы разошлись по сторонам тропы. Пират в оживленном и деловитом полазе скоро скрылся из глаз.

Ночной мороз припудрил палый лист на дорожке и выжал белые ледяные цветы из гнилушек и палочек мокрого хвороста. По ручьям, кое-где подернутым молодым льдом, по-осеннему вяло стекала вода. Звонко хрустели под ногами матовые отлупы луж.

С поляны на высоком холме открылось все болото до дальнего края, еле заметного сквозь голубую дымку. Говорят и пишут, что человек, выйдя на берег моря, невольно останавливается, пораженный беспредельностью и тревожным простором большой воды. Точно так я чувствую себя на окраине наших северных открытых мшаг. Не знаю, оглядываются ли на берег те, что изумлены морем. Здесь я непременно оглянусь, замечу блеск подпорной воды, последнее золото ивняков, стайку тетеревов, рассевшуюся на деревьях болотного мыса. Постою, полюбуюсь ими, ощущая уютность видимого, причастность к нему: «Вы тут — и я тут; вам хорошо — и мне хорошо». Хорошо бьггь в лесу в кроткий и тихий осенний день.

Час ходили без подъема. Появлялся и исчезал Пират. Посвистывая и порская, пересек мой путь Павел. Остановился, огорченно развел руками:

— Не поднять никак, а были здесь, были.

— Ничего, походим — найдем. Надо побольше кричать — заяц из крика образовывается, это точно.

Павел посмотрел на меня невидяще и высоко поднял сросшиеся на переносице брови:

— Постой, постой… ты видел у соседа зайца? Видел. Так он же вышел — белый совсем.

— Ты что, на узерку[11] предлагаешь? Лежачего? У нас не принято, если с гончими.

— На узерку не выйдет, видишь, везде белинки? — Павел показал на лохматое ледяное ожерелье у продуха прикорневой пещерки. — Глаза устанут — пропустишь, мимо пройдешь. Не в этом дело. У меня было. Снег полежал, сошел, зайцы побелели. Искал, искал в привычных местах — нет. Случаем попал в моховое болото — все там.

Павел приставил ко рту ладони:

— Дима! Димааа! Давай сюда!

Только сошли в мох — Пират нас обогнал, — как послышался гон. Павел крикнул:

— Назад! Наверх! На гриву!

Мы побежали. Выжлец гнал парато[12], уверенно, доносчивым, правда, каким-то деревянным голосом. И скупо его отдавал.

Охота задалась. Первый беляк через десять минут выскочил на гриву и шел Диме прямо в ноги. С остальными было почти так же — поднятые, выбирались из болота, крутили по сухому, где нам удобно было подстаивать. Третий и пятый под гоном умчались напрямую через мшагу, и Пират их бросил. Павел сказал:

— Зря гонять не будет — знает, который не возвернется.

К обеду у меня было два беляка, у Димы — два, у Павла — ни одного. Он ничуть не огорчился, рад был за гостей.

Сошлись на полянке у большого серого валуна позавтракать. Дима был в восторге от работы выжлеца:

— Вот это да! Подъем — раз, два — и готов! А ход? На хвосте висит. Заяц летит.

Стрелял, как на стенде, и то первым обзадил[13]. Так жмет — зайцу не то что путать, оглянуться некогда. Недаром за все время только два скола. А тех бросил — так и надо. Павел прав — Пират дело туго знает.

Я тоже был доволен охотой, вспоминал каждый гон. На гриве лес был редкий, много открытого, на болоте — того больше. Часто удавалось перевидеть и зайца и собаку. Пират гнал полными ногами, не придерживаясь следа, шел в стороне, резал, пересекал, давал голос и опять уходил. Толчками работал, и все равно надежно, зайцы-то в тороках, не в лесу остались. А голос? Голос плохой — как дрова колет.

Пират получил остатки завтрака, потянулся, с визгом закрутив язык, и побрел от камня вниз, к ручью. Через минуту мы услышали громкий всплеск и лай.

— Так, — определил Павел, — норка. Молодец! Он у меня по всему: норка, куница, хорь. По лосю и кабану — лучше не надо. В лесу все наше. Пойдем поможем.