Секретарь тайной полиции - страница 9

Наступил час встречи с Клеточниковым.

Они встретились на самой надежной из явок. Александр Михайлов по привычке легко вышагивал по комнате из угла в угол и в то же время незаметно вглядывался в своего маленького, тихого собеседника.

Что его так привлекло в этом неуклюжем близоруком человеке? Пожалуй, больше всего солидность возраста: Клеточникову уже исполнился тридцать один год. Для подпольщика это было необычайно много (самому Михайлову только двадцать три, а ведь он считался в «Земле и воле» одним из «стариков», учредителем). До тридцати одного года прожил Клеточников вне полицейского надзора, не состоял на заметке в полицейских книгах, не числился в списках «злоумышляющих» лиц. Но сумеет ли теперь этот редкостный человек справиться с заданием, ради которого, собственно, задумана была вся комбинация с водворением его в Третье отделение?

Александр Михайлов, в прошлом Катон-цензор, а ныне Дворник подполья, то есть хранитель его чистоты и порядка, не очень представлял себе, как произойдет разговор с Клеточниковым. Руководителю организации надо было увлечь своего разведчика поставленной задачей, заставить его осознать всю важность ее для общего дела.

— Полгода назад, — он начал издалека, — мои товарищи казнили главного палача — шефа жандармов Мезенцева. Он только что утвердил смертный приговор нашему другу и за это был заколот через день после гибели своей жертвы — сразу, как только мы узнали о казни товарища. Я тоже принимал участие в том деле. Нас искали. Но партия была спокойна: конспирация казалась надежной, товарищи были верные, сам исполнитель казни благополучно скрылся на явке в центре города, а потом выехал за границу. Мы были спокойны настолько, что многие разъехались по делам: меня, например, отправили на Дон — там готовилось большое дело. Вдруг в Ростове получаю телеграмму: Центр партии провалился, лучшие люди арестованы…

Дворник передохнул, налил воды и судорожно начал глотать ее. В первый раз видел Клеточников своего нового друга в состоянии такой необычной взволнованности.

— Теперь, когда вы так удачно ушли с филерской службы, ваше новое и главное задание, — продолжал Михайлов, — связано будет как раз с этим непонятным провалом. В первую очередь нас интересует судьба двух арестованных — Генеральши и Сабурова. Генеральшу на самом деле зовут Ольгой Натансон. Эта маленькая черноглазая женщина, которая нынче умирает в крепости — умирает в двадцать шесть лет, — была одной из создательниц нашей партии, руководителем и самым любимым другом, самым любимым человеком в «Земле и воле». А в соседней камере умирает Сабуров, умный, светлый, чистый наш товарищ, создатель партийной типографии и паспортного бюро, создатель наших лучших явок. И перед смертью этих людей мучает только одно: кто выдал полиции Центр партии? Кто и поныне угрожает ее существованию? Вот это вам и предстоит узнать — во имя нашего дела, в память друзей.

Михайлов понизил голос.

— Я сам тогда чуть не попал в засаду, сразу по возвращении из Ростова, и помню: все выглядело очень подозрительно, меня явно ждали. Но кто выдал?! Ведь в организации все свои, все проверены были в работе, и не первый год… Не могу ничего придумать! Задание понятно, Николай Васильевич?

— Конечно, — тихо ответил Клеточников, — надо будет, наверно, посмотреть в архиве…

Недалеко от места впадения Фонтанки в Неву, между Летним садом и Михайловским замком, построили каменный горбатый мост. По краям поставили четыре башенки, протянули между ними цепи и прозвали мост Цепным.

Если пройти по мосту на левый берег Фонтанки, то по правую руку можно увидеть некрасивый светло-бордовый особняк. Это здание похоже на доходный дом: у него нет ни обязательных для парадных петербургских зданий колонн на фасаде, ни львиных морд на карнизах, ни доспехов на фронтоне. Это очень скромное, спокойное, тихое здание.

В нем не чувствуется ничего опасного, ничего зловещего. Сейчас люди давно позабыли, что именно здесь некогда вершила и вязала судьбы миллионов российских обывателей чудовищная «шпионница» — Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии.