Секретная должность агента Рейли - страница 6

– Да тут она, на кухне.

Армор скатился вниз по лестнице, открыл дверь на кухню, с высоты ступеней увидел, что внизу девушка из общества, как простая кухарка шинкует овощи.

– Медемуазель, – с пафосом сказал он по французски, – произошло недоразумение, – наш слуга все неправильно понял, Вы не должны работать на кухне, немедленно снимите с себя все эти лохмотья, и я прошу Вас подняться в бельэтаж, я буду Вас ждать.

– Что это он, о чем? – спросил Василий, – ты понимаешь?

– Понимаю, – ответила Лиза, – он просит меня переодеться и немедленно подняться кверху.

– Ха-ха, ловок, – повеселел повар, – быстро присмотрел девчонку. А я-то думаю, откуда такая служанка взялась, ручки белые и языки иностранные понимает. Не иначе, благородная. Крепко вас, дворян, революция прижала, раз соглашаетесь на кухне работать, как простые.

– Позвольте, я пойду, ждут, неудобно, – сказала Лиза.

Она поднялась по лестнице на второй этаж дома. Армор ожидал на диване в рекреации.

– Еще раз, ради Бога, простите нашего слугу, он не понимает, что делает, негры, они как дети.

– Ну что Вы, он очень мне помог. Сначала купил платочек, потом пригласил на работу.

– Но Вы не должны быть на кухне. Ваше место в парадном зале. Вы, как я понял, дочь русского генерала и по статусу можете присутствовать на приемах в посольстве. Завтра мы даем обед в честь вологодского градоначальника, будут важные персоны, я приглашаю вас украсить собою наше скромное преимущественно мужское общество.

– Спасибо, господин дипломат.

– Называйте меня Норман. Норман Армор. Я третий секретарь посольства и уполномочен пригласить Вас с родителями на завтрашний обед.

– Папа болеют, – с ударением на последнем слоге – па сказала Лиза, – мама без него не пойдет.

– Значит, Вы придете одна, и я буду на этом вечере вашим галантным кавалером.

– Merci beaucoup[5], но меня могут не отпустить.

– Никаких «но», вот Вам официальное приглашение.

Армор взял карточку и вписал имя гостьи: «Медемуазель Мизенер».

– Откуда Вы узнали мою фамилию?

– Филип сказал, этот проказник на самом деле большой пройдоха, он вызнал про Вас всё, что нужно.

– Но это я сама ему рассказала.

– Вот и прекрасно. Считайте, что в этот миг сам Господь Вас услышал и послал на помощь своего доброго чумазого ангела, – Армор расхохотался. – Мы Вас ждем завтра в 5 часов пополудни, после фуршета будут танцы, оденьтесь по этому случаю.

– Но у меня нет ничего нового.

– Это не беда, Вы же сегодня работали и можете смело требовать расчет. Вот, – Армор протянул Лизе четвертную купюру, сумму, равную оплате за неделю работы. – Получите, пожалуйста, и прошу Вас, потратьте деньги на всякие женские пустячки: духи, помаду или что там еще? Я хочу, чтобы завтра Вы произвели на всех неизгладимое впечатление, не забывайте, что на завтрашний вечер – вы моя дама!

– Спасибо, я постараюсь.

Дочь отставного генерала ушла. Армор долго не мог прийти в себя от возбуждения.

«Какие же среди этих русских бывают красавицы, в Штатах за такой девушкой, будь она хоть дочь генерала конфедератов, увивались бы лучшие кавалеры. На счастье, завтра на весь вечер она – моя подопечная».

На следующий день в Вологде только и говорили, что о грядущем обеде в американском посольстве. Подобного напряжения не было в местном обществе со времен приездов в Вологду в XIX веке царствующих особ.

К назначенному времени к зданию бывшего клуба одна за другой подъезжали пролетки. Гости, волнуясь по причине важности момента, заходили в дом. У входа их встречал Филип Джордан, одетый по случаю события во фрак. Он широко улыбался и говорил всем по-русски: «Здрассте».

Посол Френсис так же в парадном сюртуке встречал гостей и приглашал в залы на первом этаже. Там уже были накрыты столы.

Кроме американских дипломатов на обеде присутствовали представители других посольств. Бразилец Вианна Кельш как и прежде в Петрограде, взял на себя роль всеобщего любимца. Серб Мирослав Сполайкович, наоборот, надел маску скорби, отождествляя себя с бедами, которые обрушились на сербский народ после 1914 года. Итальянец маркиз де ла Торетта оживленно беседовал с советником посольства Франции Жаном Дульсе. Самого посла Нуланса не было. Его преследовал «дипломатический кашель».