Секретная миссия Рудольфа Гесса - страница 17

Правда, Гессу так и не удалось придать ясность и четкость всему содержанию книги или хотя бы позаботиться о соблюдении правильности грамматики (согласно одному дотошному немецкому исследователю, в труде Гитлера насчитывается более 164000 синтаксических ошибок). Однако сомневаться не приходится — именно Рудольф Гесс приложил руку к разделам, касающимся темы расы, что явно противоречит его утверждению в письме Хаусхоферу о том, что Гитлер, рассуждая о евреях в тесном кругу образованных людей, использует иной тон, нежели тот, которым говорит с массами. Имеется, к примеру, раздел, в котором говорится о немецких марксистах, как вытекает из книги, устроивших в тылу революцию и оказавшихся причиной поражения Германии в 1918 году.

"Если бы в начале или в разгар войны удалось подвергнуть двенадцать или пятнадцать тысяч этих портящих народ продажных жидов газовой атаке, такой, какую сотням тысяч наших немецких самых лучших рабочих… приходилось переносить на фронте, тогда не казались бы напрасными жертвы в миллион раз большие".

Это почти полностью совпадает с содержанием письма Гесса Ильзе из Ландсберга, датированного 29 июня. В нем описывается эпизод, когда Гитлер, читая Гессу воспоминания о своих фронтовых переживаниях, разразился слезами. Позже он признался, что сам был до смерти испуган. После углубленного описания боев и ранений, Гитлер перешел к вероломству в тылу в 1918 году со стороны марксистов и парламентариев: "О, я буду беспощадно и жестоко мстить, как только мне предоставится возможность! Я буду мстить именем мертвых, которых тогда видел перед собой!"

Потом, когда Гесс уходил и две руки сомкнулись в долгом, крепком пожатии, Рудольф понял, что так предан Гитлеру он еще никогда не был в тот момент он по-настоящему любил фюрера.

Для оценки характера и доли ответственности Гесса за то, что вышло, важно узнать, какой вклад внес он в создание "Майн Кампф". Ибо в этом труде, изложенном напыщенным и порой непостижимым языком, скрывается план превращения Германии во владычицу Европы, а потом и всего мира. Естественно, там не найти детальной проработки и ссылок на точные даты, но в целом книга представляет собой набросок грандиозного стратегического плана. Во главу угла была поставлена раса; для решения расового вопроса требовалось, с одной стороны, отделять от тела народа умственно, генетически и физически неподходящих, с другой стороны, сохранять и множить наиболее ценные (германские) черты. Наряду со стародавней традицией вводились концепции евгеники, или "расовой гигиены"; в "Майн Кампф" они были доведены до крайности — для создания тысячелетнего рейха требовалось, ни много ни мало, проводить селекцию "господской расы" арийцев. "Народное государство должно взять на себя осуществление наиболее исполинской задачи по выращиванию нового поколения. В один прекрасный день оно станет свершением, более грандиозным, чем большинство победоносных войн нашей буржуазной эры".

Из этого следует, что создание расы господ представлялось более существенным, чем предстоящие сражения за завоевание жизненного пространства на востоке, хотя и то, и другое было важным и дополняло друг друга. Неудивительно, что столь дерзкий план позволил Гессу увидеть в Гитлере человека, отвечающего его самым сокровенным чаяниям, свой идеал и мечту. К фюреру он испытывал благоговение, смешанное со страхом. Вряд ли кто-нибудь в окружении фюрера мог предвидеть бездну ужаса, к которой должна была вести такая политика, но Гесс, несомненно, понимал, что это означало массовую стерилизацию, ибо это было едва ли не написано черным по белому в книге: желания и собственное «я» индивидуумов должны подчиняться интересам народного государства, которое "поставит на службу этому восприятию [расовой гигиены] самые передовые медицинские средства". Следует сказать, что отрывок о желании подвергнуть обработке ядовитым газом портящих народ продажных жидов вовсе не означает, что Гитлер и Гесс планировали такой способ уничтожения евреев; никто тогда не ожидал, что это окажется одним из наиболее эффективных методов массовой ликвидации; чтобы принять его на вооружение, потребовалось провести множество экспериментов. Этот отрывок является, вероятно, случайным совпадением, скорее спонтанной реакцией Гитлера на ужасы войны.