Секретный корпус. Повесть о разведке на всех фронтах - страница 2

Из записок Карла Гревса, бывшего крупного немецкого шпиона, перешедшего затем на английскую службу[1], явствует, что германский генеральный штаб был хорошо осведомлён через свою шпионскую сеть о военном и политическом положении тех стран, с которыми Германия готовилась воевать. «Я имел много случаев наблюдать, пишет Гревс, какой исчерпывающей полнотой сведений, до мельчайших деталей, обладает германский главный штаб… Меня поразило, какое количество труда, времени и денег пришлось затратить для того, чтобы собрать сведения, находящиеся в архивах германского главного штаба».

Сам Тохай, рассказывая о германском шпионаже, приводит в качестве примера деятельность германского шпиона Васмуса, бывшего германского консула в Южной Персии. В течение всей войны, пишет Тохай, Васмус оставался «постоянной угрозой, политической силой, с которой приходилось считаться». Его агенты работали повсюду и выполняли самые разнообразные функции — от агентурной разведки до организации восстаний в британских владениях на Ближнем и Среднем Востоке.

Можно сказать, что и до сих пор ещё на Ближнем Востоке не искоренены окончательно гнёзда германского шпионажа и диверсии. Известные события в Сирии и Ираке полностью подтверждают это.

Борьба с германским шпионажем требовала огромного напряжения сил. Вот что, например, Тохай рассказывает об организации системы наблюдения за подозрительными лицами и за населением городов вообще. Обычно город делился на определённое число контрольных районов, каждый из которых находился под наблюдением старшего офицера разведки или сыскной полиции. Этот офицер имел в своём распоряжении отряд обученных агентов, которые, в свою очередь, руководили «указчиками», вербовавшимися из жителей данного района.

Задача, поставленная перед каждым контрольным районом, состояла в том, чтобы, во-первых, ни один посторонний человек не мог проникнуть в его пределы незамеченным, и, во-вторых, в том, чтобы наблюдать за каждым обитателем данного района. Разведывательное управление систематически проверяло бдительность всей системы наблюдения в том или ином контрольном районе. С этой целью туда направлялись посторонние лица, выдававшие себя за коммивояжёров или других «деловых людей». Все они, разумеется, снабжались фальшивыми документами. Если их задерживали и арестовывали в испытуемом районе, следовательно, там всё обстояло благополучно с точки зрения контрразведки.

Немцы по-своему боролись против этой системы, раздувая слухи о… шпионаже и шпионах, заваливали британские контрразведывательные органы сотнями писем о подозрительных лицах, что вносило известную дезорганизацию, так как внимание раздваивалось, а иногда направлялось по ложным следам.

Кроме того, немецкие шпионы довольно быстро приспособились к некоторым новым обстоятельствам, предвидеть которые было невозможно в начале войны. Прежде всего, немцы широко использовали для засылки своих шпионов в Англию потоки бельгийских беженцев, устремившиеся туда. В общей сложности, в Англию за время войны прибыло не менее 250 000 бельгийцев, причём часто у них даже не было документов. По данным Тохая, германская разведка в полной мере воспользовалась этим обстоятельством и перебросила в Англию многих шпионов под видом несчастных бездомных бельгийцев.

Этим же средством германская разведка пользовалась для засылки своих шпионов в прифронтовую зону во Франции. Тысячи, десятки тысяч беженцев — бельгийских, французских, люксембургских — передвигались во время войны в прифронтовой зоне. Особенно большая опасность, рассказывает Тохай, возникла в связи с возвращением на родину десятков тысяч французских граждан из Бельгии, кружным путём через Швейцарию, в Северную Францию. Британской контрразведке пришлось принять самые разнообразные контрмеры, вплоть до посылки офицеров-контрразведчиков в Швейцарию, где беженцев, возвращавшихся во Францию, подвергали тщательному допросу, и где за каждым подозрительным устанавливалось наблюдение. Тохай допускает всё же, что немало немецких шпионов проникло на территорию союзников под видом беженцев, возвращающихся на родину.