Секреты бабушки Ванги - страница 20

– Феденька, а как же с Диночкой-то быть? Неужели в самом деле зарезалась девочка?

Участковый, который как раз набирал в легкие воздуху, чтобы разразиться очередной обличительной тирадой в адрес продавщицы и ее подельницы – самогонщицы тети Маруси, внезапно замолк с вытаращенными глазами.

– Татьяна Михайловна? Вы это что же?.. Неужто правда?

– Правда, Феденька, – тихо произнесла мать Леши. – Поди, глянь. Ты человек опытный, сразу определишь.

Что там должен был определить «Феденька», никто не понял, но все почему-то притихли. И последовали за участковым. Тот заглянул в дом, сдавленно крякнул, вышел наружу, закурил и только после этого сумел выговорить:

– Самим тут не разобраться. Даже и пытаться не стану. Эксперта нужно из города вызывать.

И оглядев односельчан, строго спросил у них:

– Трогали тут чего?

Все дружно загомонили: мол, нет, не трогали.

– Следы затоптали, – продолжал вредничать капитан. – И покойницу, небось, пальцами залапали своими. Вот народ! Учишь вас, учишь! Нельзя ничего трогать на месте преступления! А они все равно трогают!

– Так какое же преступление, Феденька? Разве Диночка не сама… зарезалась?

– Вы бы, Татьяна Михайловна, помолчали, – поморщился участковый. – Или вы не видели трупа?

– Нет! – отшатнулась старушка. – Избави боже!

– Тогда и не выступайте.

– Так разве не сама?

– Может, и сама, да только сомнительно мне что-то.

С этими словами капитан принялся разгонять толпу любопытных. Удалось это ему далеко не сразу. Люди переходили с одного места на другое, но от дома Татьяны не удалялись. Управился участковый с непослушным населением как раз к приезду криминалистической группы с экспертом и фотографом. Те сразу же принялись фотографировать, переворачивать, снимать отпечатки.

– В саду смотреть уже нечего, – тяжело отдуваясь и вытирая пот со лба, произнес участковый Федя. – Там все затоптано. В доме посмотрите.

Подруги засели за старой яблоней, так что их никто не видел. Садовод, честно сказать, из Татьяны был никакой. А покойная Диана, судя по всему, вообще ничем, кроме своей внешности, не занималась. Так что лопухи, репейник и крапива вымахали на участке сестер до невиданных размеров.

Конечно, сидеть на примятой крапиве – то еще удовольствие. Противная трава жжется даже через одежду. Но зато отсюда подругам было отлично видно и слышно то, что происходило на крыльце и возле дома. А их самих никто не видел. Так, сидя и подслушивая, подруги поняли, что эксперты настаивают не на самоубийстве, а самом настоящем убийстве.

Именно об этом и состоялся разговор у здешнего участкового и прибывшего эксперта. Мужики засмолили сигареты и удалились вглубь сада, где, как они наивно полагали, будут одни и смогут поговорить без свидетелей. По стечению обстоятельств, курить они притопали как раз к той самой яблоне, в бурьяне возле которой засели подруги.

– Потому что первый раз вижу, чтобы баба так себя на тот свет отправила, – заявил участковый, явно продолжая какой-то давно начатый разговор. – Чтобы ножом и по своему горлу! Это же неудобно!

– Да и разрезы у нее на руках скорей для видимости были сделаны, – произнес эксперт. – Кровь, которая на руках, не из этих ран вытекла. Ее специально по рукам размазали, чтобы видимость создать.

– Как же это?

– А очень просто. Девчонку сначала зарезали, а потом попытались изобразить, будто бы она это сама с собой сделала! Ясно?

Капитан потер свою заросшую щетиной щеку, подергал ремень на форменных брюках, который удерживал его живот от неумолимого сползания вниз, а потом понизил голос и произнес едва слышно, подругам с трудом удалось разобрать:

– Хорошо бы, а, Михалыч?

В голосе капитана было столько мольбы, что эксперт мигом все понял и встрепенулся:

– Да что я?! Что я могу? Ведь тут невооруженным глазом видно, что убийство! Ну, напишем мы в протоколе, что девчонка свела счеты с жизнью, так ведь первая же проверка выявит подлог. А ты знаешь, как нынче прокуратура лютует. Это тебе не девяностые, когда и труп с контрольным огнестрелом в затылок как самоубийцу за милую душу списывали.

– М-да… Что же это получается? Где же мне убийцу-то искать?