Секреты гоблинов - страница 13

Башка никогда бы не пролезла сквозь маленькое окно-дверь. Вместо этого она залезла на крышу, упираясь ногами в стены двух зданий. Она добралась до крыши и подняла ее, как крышку коробки. Она влезла внутрь и швырнула Роуни в дальний угол своего чердака.

Крыша закрылась за ними. Птицы закричали и захлопали крыльями. Башка уселась на свой стул. Она поглядела на Роуни выцветшими глазами:

— Ты ел то, что она дала тебе? — прошептала она. — Ты пил то, что она тебе предложила?

Роуни встретил ее взгляд и ничего не сказал. Ему нужно было знать, какие неприятности его ждали, и он не знал этого.

— Я могу сжечь тебя, — сказала Башка. Она сказала это почти добрым голосом. — Я могу прямо сейчас выжечь из тебя дары гоблинов. Я должна сделать это, прежде чем ты начнешь меняться и становиться одним из них, как она. Я должна выжечь все, что она тебе дала.

Она зажгла железную печь, взяла из высокого стеллажа ступку и пестик и принялась размалывать в пыль сушеные листья. Она тихо произносила себе под нос заклятия.

Она не спускала глаз с Роуни, и Роуни не спускал глаз с нее. Единственным источником света в комнате была дверца печи.

Башка отложила пестик. Она взяла в одну руку щепотку порошка, а в другую — голубя, сидевшего на стропилах. Голубь ухватился за один из Башкиных пальцев тонкими птичьими лапками. Она тихо спела ему и осыпала его порошком. Птица в ее руке загорелась. Она вскрикнула. Ее горящие перья пахли резко и горько.

Башка держала огонь между собой и Роуни. Она смотрела на Роуни сквозь него. Она пела заклятия, и песня делала ее слова сильнее, действеннее, ближе к миру твердых вещей:

— Голосом и огнем. Кровью и огнем. Мой дом тебя не узнает. Мой дом не знает измененных. Огонь отошлет тебя прочь, и Роуэн заменит тебя. Носящий маски Роуэн был слишком стар для изменения. — Она наклонилась поближе и продолжила петь: — Если ты пришел из могилы, вернись в могилу. Если ты пришел из реки, наводнение возьмет тебя. Если ты пришел от горных демонов, если ты сам из горных демонов, иди назад к воротам, что ведут в их земли. Я проклинаю тебя силами всех стихий.

— Башка? — окликнул Роуни и стал придумывать другие слова, чтобы она всего лишь злилась на него.

Коготь Башки поймал и поднял его, извивающегося, за шиворот. Она поднесла его поближе к пламени в ее руке. Она не спускала глаз с лица Роуни, читая заклятия. Ее голос перешел в рычание:

— Семела не изменит тебя. Ее магия убежит, воя, ее слова потеряют смысл, ее песни потеряют рифму. Спрятанное ей будет найдено, показанное ей будет скрыто. Она не сможет забрать у меня. Ее труды пропадут радом. — Огонь вырвался из ее руки, и Роуни почувствовал, как он опаляет его волосы.

Он перестал извиваться, закрыл глаза и потянулся к ключу на колене Башки. Он вытащил его и повернул не в ту сторону. Струны в Башкиной ноге расслабились, и она уронила Роуни на подоконник.

Окно было открыто. Роуни прыгнул. Он не мог посмотреть, куда прыгает. Его нога зацепилась за подоконник, и он перевернулся. Он упал спиной вперед.

Башка швырнула ему вслед горящую птицу. Жирный огненный шар ярко светил в ночном небе. Роуни наблюдал за его падением.

Роуни приземлился на толстый комок пыли и соскользнул с него. Пыльная рыба запрыгнула к нему в волосы, снова выпрыгнула и поплыла прочь по своим пыльным делам. Огонь, плохо пахнущий и имеющий форму птицы, приземлился на ком пыли позади него и зашипел, тлея.

Роуни лежал и восстанавливал дыхание. Он изо всех думал о том, чтобы подняться и уйти подальше от горящей птицы и гнева Башки. Он думал об этом, но не двигался. Приземление вышибло из него дух, и он не был уверен, что сможет вернуть его обратно.

Он посмотрел наверх, ожидая увидеть еще одну горящую птицу, или живую и более крупную, собравшуюся выклевать ему глаза, или другой коготь Башки, все еще заведенный и способный высунуться из окна и схватить его. Он ничего из этого не увидел, поэтому просто лежал и пытался понять, не сломал ли он себе чего-нибудь.

Его руки, ноги и голова от удара болели во всех местах, но крови не было, и он не слышал хруста костей. Роуни попытался пошевелить ногами и обнаружил, что все еще может это делать. Он медленно поднялся на ноги.