Секреты медитативного дыхания - страница 10

Старайтесь сидеть прямо, комфортно, расслабленно и устой­чиво. Такая поза не имеет ничего общего с телесной закрепощенностью, возникающей, когда человек, сам того не осознавая, напрягает основание позвоночника и ни на миг не позволяет себе расслабиться. Она расслаблена, преисполнена осознан­ности и происходит изнутри. Когда человек сидит ровно, ему дышится свободно, в свою очередь свободное дыхание помо­гает расслабить тело. Эти два фактора взаимозависимы.

Будда говорит: после того как ты обретешь устойчивую позу, можно переходить к развитию осознанности.

Осознанность — термин, часто используемый в Анапанасати-сутре. Важно понять его прежде, чем мы двинемся дальше. Мы, люди, обладаем одной необыкновенной способностью, которую часто воспринимаем как нечто само собой разумеющееся, пока она не обратит на себя наше внимание: в отличие от других живых существ, просто проживающих свои жизни, мы спо­собны осознавать свое существование.

Осознанность нередко сравнивают с зеркалом, которое просто отражает то, что есть. Не следует путать осознанность с процессом мышления — она предшествует любым интеллектуальным концепциям и даже самой мысли. Человек способен осознавать мысль. Существует огромная разница между мышлением и знанием о том, что мысли рождаются в уме, — когда мысли проносятся одна за другой и мы видим отражение этого процесса.

Единственное время, в котором существует осознан­ность, — текущий момент. Если ты думаешь о прошлом — это память. Можно, конечно, осознавать воспоминание, но и такое осознание происходит только в настоящем.

Осознанность беспристрастна. Она ни за, ни против чего бы то ни было, точно так же зеркало никак не судит возника­ющее в нем отражение. У осознанности нет иной цели, кроме самого видения. Она не пытается ничего отнять или добавить, ей незачем улучшать происходящее.

Но ее нельзя назвать и отстраненной (в отличие от человека, глядящего в бинокль на что-то далекое). Осознанность не огра­ничивается залом для медитаций, она представляет собой форму участия, — благодаря ей человек живет полноценно, бодрствуя в гуще событий. Осознанность применима и к таким простым процессам, как дыхание, и к интенсивным негативным эмоциям, вроде страха и боли одиночества. Она может сопутствовать нам и в обыденных жизненных ситуациях. В конце концов, осознан­ность становится не просто техникой, но образом жизни.

Близость — вот то слово, которое лично у меня ассоци­ируется с осознанной жизнью. Догэн, великий учитель дзэн, живший в XIII столетии, как-то раз спросил: «Что есть про­бужденный ум?» И сам же ответил на свой вопрос: «Это ум, близкий ко всем вещам». Приведем простой пример. Гуляя в лесу, вы замечаете красивое дерево или цветок. Обычной человеческой реакцией является моментальный отклик ума: «Какое прекрасное дерево. Сколько же ему лет? Интересно, часто ли люди обращают на него внимание? Нужно воспеть его в стихотворении».

Осознанность — в том, чтобы просто видеть дерево. Как мы будем говорить позже, для этого можно просто на несколько мгновений сосредоточиться на дыхании, чтобы мышление утихло. И тогда уже ничто не будет стоять между деревом и тем, кто на него смотрит. Вас ничто не разделяет. Вы — одно.

Некоторые полагают, что такой подход унижает мышле­ние, но это не так. Мышление — прекрасная человеческая способность. Без него было бы невозможно само буддийское учение, — не говоря уже о многих других замечательных вещах. Но оно нередко становится преградой между нами и опытом, и тогда мы теряем связь с текущему моментом, теряем осо­знанность.

Нужно сказать, что осознанность необходима не только в моменты вдохновенного слияния с природой. Во время прово­димых мною ритритов мы нередко практикуем осознанность при выполнении самых обыденных задач, например вынося мусор или чистя туалет. В связи с этим мне приходит на ум пример из собственной жизни: я недавно заметил, что всегда насвистываю что-нибудь, когда мою посуду. Причем это всегда старые песни 1950-х годов.

Постепенно до меня дошло, что, когда я был подростком, в мои домашние обязанности входило мыть посуду по очереди с сестрой. Сейчас я отношусь к этому занятию совершенно нейтрально, но тогда оно было для меня мукой. Чтобы как-то его скрасить, я насвистывал себе под нос песенки. И вот насви­стываю их до сих пор — все те же мелодии.