Сектоведение - страница 9
Началось все в Миннеаполисе, а затем продолжилось в Сан-Франциско, где “евангелическую группу” Джонса очень полюбили разные либеральные протестанты за ее “социальную” направленность и обращенность к бедным и обездоленным слоям населения. Даже левое правительство города поначалу поддерживало “Народный храм” и назначало его лидера на ответственные социальные посты.
Лишь по прошествии нескольких лет наружу начали просачиваться слухи об установившемся в секте Джонса суровом контроле над верующими, о финансовых поборах, обожествлении лидера, жестоких наказаниях, сексуальном насилии и других нарушениях прав человека. Запахло скандалом, и Джонс объявил о новом, вдохновленном свыше решении — всем нужно покинуть этот растленный город и ехать в Латинскую Америку, в Гайану, где в прекрасном теплом климате, в девственных лесах, на свежем воздухе, вдали от грязи, разврата, расизма и социальной несправедливости американских городов истинные верующие построят себе рай на земле. Большая часть верующих, одурманенная и запуганная своим богоподобным лидером, последовала за ним.
К тому времени Джонс уже открыто провозгласил себя реинкарнацией Христа, Будды, пророка Баба (основателя бахаизма), Ленина и Самого Всемогущего Бога (естественно, Христа он считал не Богом, а великим социальным реформатором). На собраниях секты адепты, пританцовывая, хором распевали незамысловатые стишки, доводя себя до экстаза:
“Всемогущий Бог” начал с того, что обнес место строительства идеального города колючей проволокой и поставил по периметру вышки с вооруженными до зубов охранниками. Он называл их своим “ангелами” и предупреждал: “Если кто захочет покинуть земной рай, мои ангелы о нем позаботятся”. Теперь, среди непроходимых джунглей, в окружении вооруженных “ангелов”, он мог на все 100 % контролировать своих последователей.
Рабочий день под палящим тропическим солнцем и в удушающей влажности болотистой малярийной местности продолжался 12 часов под присмотром тех же охранников и под аккомпанемент истерических выкриков Джонса, в записи передававшихся по громкоговорителям. Жили люди в бараках на двух-трех этажных нарах. Женатые пары (если им позволялось жить вместе) отгораживались от других, завешиваясь одеялами. Кормили рисом с подливкой из бульонных кубиков и муки, а в особые дни добавляли немного бобов. Это при том, что на заграничных банковских счетах Джонса лежали десятки миллионов долларов, полученных им от последователей, которые обязаны были отдавать ему всю свою собственность, а затем бесплатно работали на него.
Сам Джим Джонс жил в отдельном домике, специально построенном для него, сладко ел, долго спал и занимался сексом с поставлявшимися для него членами секты — женщинами и мужчинами. К окончанию рабочего дня он, изрядно накачавшись алкоголем, выходил наружу и начинал молитвенное собрание, которое продолжалось до двух-трех часов ночи. Подъем для членов секты был с восходом солнца. Естественно, самого Джонса это не касалось.
За малейшее нарушение правил полагались жестокие наказания, зачастую включавшие в себя физические избиения и пытки. Не освобождались от истязаний даже дети, которых в качестве наказания, например, опускали в колодец, покуда они не начинали захлебываться. После завершения наказания полуживой человек должен был громко и долго выкрикивать, обращаясь к Джиму Джонсу: “Благодарю тебя, Отче!”
Все контакты с внешним миром строго контролировались. Переписка перлюстрировалась, а немногочисленных посетителей, если их вообще впускали в Джонстаун, ни на секунду не оставляли без сопровождения. И все же новости об истинном положении дел просочились наружу. Многие отказывались в них верить (вспомним, как долго Запад отказывался поверить в реальность сталинского ГУЛАГа). Но все же в конце концов в Джонстаун была направлена инспекционная группа из США, состоявшая из журналистов и адвокатов. Возглавлял ее конгрессмен Лео Райан.