Семь домов Куницы - страница 9

Гжесик страдает отсутствием любви — болезнью страшной, калечащей личность на всю жизнь. Пелька — от отсутствия любви. Это большая разница. Недобор любви не уничтожает окончательно. Так что как бы там ни было, Пельку нельзя назвать самой несчастной среди несчастных, хоть у неё нет даже бабушки.

Пелька была подкидышем. Не нужно было никого ничего лишать, чтобы её оформить в детский дом, однако с приёмными родителями у неё как‑то не сложилось. Кандидаты в папы и мамы бывают очень разные.

Лучшие из лучших — это мамы настоящие. Они попадаются редко. Настоящая мама не оценивает красоту ребёнка, ей не важны ни возраст, ни пол, её не волнует, чем ребёнок болел и чем склонен заболеть в будущем, её не страшат возможные осложнения, связанные с неизвестной наследственностью. Она берёт ребёнка первого попавшегося, не выбирая, так, как принимают своего собственного, желанного, рождённого в крови и муках, не зная, будет ли он красивым или безобразным, мальчиком или девочкой, проявится ли в нём склонность к чему‑либо плохому, унаследованная от какого‑то неизвестного предка.

— Мама приехала тебя забрать! — вылущивает из толпы своего ребёнка, как всякая мама. Так начинается счастье.

— Почему ты не приходила?!!!

— Я была далеко, а потом очень долго тебя искала.

— Ах ты моя родная! — утверждение, не вопрос. Самое дорогое слово в Доме.

— Родная... — едва может произнести в ответ, в объятиях до боли, в слезах, в общем ритме сердец.

Пельке не повезло иметь такую маму.

— Пелька, одна мама хочет с тобой познакомиться.

— Родная?

— Нет. Если полюбите друг друга, она станет твоей мамой, — директор не может лгать. Если Пелька не понравится кандидатке в мамы, то это будет уже не такой ужасный удар. Подать надежду, а потом обмануть — всё равно, что заживо вырвать сердце.

Пелька не нравится.

— Что такое с этим ребёнком? — удивляется кандидатка, уже начав разочаровываться.

Малявка с самого начала производит о себе невыгодное впечатление. Стоит истуканом, глядя исподлобья, и невозможно вытянуть из неё ни единого слова. Никто не понимает, а больше всего не понимает сама Пелька, почему она не бросается в объятия этой женщины, она, так истосковавшаяся по ласке.

— Пелька, поздоровайся!

В малышке всё замирает. Презентация терпит фиаско. Пелька писается в трусики.

— Эта девочка не больна? — суровеет потенциальная мама, подозревая, что ей хотят всучить брак.

Когда Пельку не предупреждают об очередной маме, а кандидатка появляется как одна из новых тёть, тоже не получается ничего хорошего. Пелька не старается понравиться, не кажется милой, ершится, упрямится и не отличается ни обаянием, ни красотой. Вероятно, поэтому ей не везёт.

Красивым детям легче. Но если уж брать неказистого, то пусть это хотя бы будет младенец. Кандидаты в родители предпочитают тех, кому исполнилось несколько дней или хотя бы до года. Чтобы уже выросли из пелёнок, но ещё могли забыть своё пребывание в Доме. Но таких не хватает, на них длинная очередь, за ними охотятся ещё в роддомах и платят за содействие посредникам.

Пелька давно уже не младенец. Ей почти четыре года, а по достижении этого возраста её переведут в другой детский дом, где содержатся старшие дети.

— Она отстаёт в развитии, — кандидатка оправдывается фактом, который никто не скрывал.

— Да, отстаёт. Но наши дети, попав в семью, быстро навёрстывают упущенное, — директор объясняет причины заторможенного развития личности у воспитанников Дома.

— Тэ‑эк! Очень скованная и без обаяния. Взгляд слишком серьёзный для девочки. Тэ‑эк.

— Купите себе что-нибудь приятное для глаз. Серебро, стильный комод или китайскую вазу, но ничего живого. Всего хорошего!

Однако родные мамы — самые лучшие.

Попадаются иногда, хоть и довольно редко, родные папы. От мужа пани директора папа отличается только тем, что появляется пьяным. Пелька ещё ни разу не видела не пьяного папу. Может, такие и существуют, но сюда они не заглядывают. Пани директор не пускает подвыпивших пап, несмотря на то, что некоторые их них очень высокие, а пани директор низенькая, так что вынуждена задирать голову, обращаясь к пьяному папе: