Семь касаний - страница 4

Время близится к полудню и больше подходит для ланча, но Эден не шутил. Он действительно собирается кормить меня завтраками — именно на них специализируется эта кафешка. «Завтраки весь день» задорно обещает надпись на стене и такая же поменьше — на салфетках и меню с логотипом «Кофемолки», сложенных стопкой у витрины на входе.

— Прошу, — Эден помогает мне снять пальто, ловко накидывает его на плечики вешалки, увлекает меня за собой вглубь — к окну. Любезно отодвигает плетёное кресло, неизменно приветливо улыбаясь.

Благодарю молчаливым кивком и послушно сажусь, утыкаясь взглядом в чистенькую бордовую скатерть. Я не планировала ни перед кем сегодня раздеваться, а потому приехала чуть ли не в домашней одежде: на мне кроссовки, поношенные синие джинсы и бежевый банлон. Не то чтобы совсем уж не презентабельный вид, но рядом с «пепельным щёголем» чувствую себя неловко. Кажется, это входит у меня с ним в привычку.

Пытаюсь взять себя в руки, в конце концов я не на свидании, кому какое дело, как я вообще одета. Получается со скрипом. Наверное, потому что я в принципе не могу охарактеризовать цель нашего разговора.

Эден не обязан со мной откровенничать и рассказывать про дела с моим мужем. Про письмо он и так всё объяснил. «Досадная ошибка». Остальное меня не касается. Но если не собирается этого делать, зачем пригласил сюда? Мог ведь отказать ещё в автосалоне. Безо всяких завтраков. И что бы я стала делать? Размахивать полученным письмом, топать ногами и требовать подробностей? Звать управляющего?

Но мы оба сейчас сидим в кафе, изучаем меню. То есть, это Эден изучает, а я, закончив наконец-то поиски очков в сумочке, просто делаю вид.

Надо как-то начать разговор. Лучше сразу повторить волнующий меня вопрос в лоб. Или подождать, когда Эден начнёт говорить первым. Не завтракать же мы на самом деле приехали.

— У них отличные омлеты. Советую «Три яйца», — нарушает молчание Эден.

Серьёзно? Секунды две смотрю или, вернее, любуюсь его красивыми чертами. С него бы ангелов рисовать — такие же правильные линии, тонкие, изящные. Фарфоровая кожа, лучистые глаза. Ему даже отросшая щетина к лицу.

— Я не голодна, — спохватываюсь, когда пауза затягивается до неприличия. — Мне только кофе. Чёрный, в зёрнах.

Моё навязчивое внимание, кажется, его не смущает. Эден всё так же невозмутимо и любезно улыбается. Профессиональное, что ли? Наверняка к вечеру от таких улыбок у него сводит скулы. Или успел натренировать лицевые мышцы за годы. Интересно, он всегда работал в продажах? Это ведь ужасно утомительно.

— Ранняя пташка.

— Что?..

— Сок на выбор, два яйца в любом виде, тост, джем и кофе, — Эден перехватывает мою ладонь, аккуратно высвобождает указательный палец и подводит к нужной строке в меню. — Пару лет, пока разводился, только этим выживал. Рекомендую.

========== Quatre ==========

Развод это плохо. Сложно. Точно сложнее, чем кончина нелюбимого мужа.

— Есть дети? — спрашиваю, потому что нельзя просто взять и проигнорировать такое признание.

— К сожалению, нет, — Эден выпускает мою руку, делает знак официантке. Снова смотрит мне в глаза. — Собственно, поэтому и пришлось развестись.

Вот уж что вообще меня не касается, слишком личное и точно не тема для светской беседы, но я зачем-то продолжаю лезть в задницу без вазелина.

— Она не захотела?

— Наоборот. Это я не могу иметь детей.

Немею. Господи, я не просила таких откровений! Но Эдену словно не доставляет проблем рассказывать о самых интимных вещах.

— Варикоцеле{?}[— расширение сосудов в яичках и семенном канатике, которое приводит к повышению комфортной для развития сперматозоидов температуры, что в свою очередь чревато повреждением и гибелью семени.], — будничным тоном, будто мы сто лет знакомы и съели уже не одну тысячу завтраков вместе, сообщает он. Смеётся: — Матросики объявили на корабле бунт и взяли капитана в заложники.

Я не выясняю, можно ли это вылечить. Или почему не воспользовались экстракорпоральным оплодотворением. А ведь есть ещё доноры, не говоря о том, что ребёнка можно было усыновить.

Вместо этого зачем-то рассказываю о себе: