Семь миров: Импульс - страница 19

Это была девушка. Она шла с левого угла квадрата. За ней, перепрыгнув через головы крамовских шеренг, возник зверь, напоминавший собаку с золотыми рогами. Главная странность заключалась в том, что, судя по виду, существо было с Мури и относилась к породе химер. И то, что здесь, в сердце крамовского храма, мурийская химера шла на равных со жрицей, не поддавалось объяснению.

Дороговизна украшений девушки отличала ее от других, вероятно, она носила особый титул. Она шла так уверенно и быстро, словно спешила что-то сказать. Химера двигалась в ногу с ней.

Крамовка была слишком уверена в себе, слишком надменна. Она держала голову и спину очень ровно, слегка приподнимала нос и подбородок, при этом открыто улыбалась. На Тулоне столь широкая улыбка считалась неприличной, равно как и назойливый прямой взгляд. К счастью, все ее радушие уравновешивалось злым нравом зверя. Химера была стара. На ее шкуре было много шрамов, самый большой проходил через всю морду, она еле заметно прихрамывала, и, в отличие от хозяйки, была хмурой и настороженной.

Крамовка подошла вплотную к стеклянному конусу и остановилась.

Девушка была красива по меркам Крамы: идеально ровная, темная кожа, симметричное лицо с игриво приподнятой левой бровью, глаза золотисто-карего цвета, пухлые губы, ухоженные гладкие волосы, аккуратно заплетенные в сотню кос, мерцающая серебряная диадема, создающая вокруг головы ореол из лучей. Она была стройна и светоносна, и казалось, у нее был шанс понравиться кому угодно, но Марсию весь ее вид, наряд и лицо были так неприятны, что он с трудом скрывал свои чувства.

Девушка смотрела на Марсия так, будто знала его тысячу лет. Марсий же был насторожен и скован. Его каменное лицо не выражало признаков беспокойства, но внутри все кипело. Ограниченное пространство конуса не давало ему возможности отпрянуть от нее. Сжав кулаки, он терпел неприятную близость крамовки.

– Добро пожаловать, – произнесла она, поклонившись.

Химера осторожно села рядом.

– Мое имя Атла Тида, я дочь верховного шамана Лана Тида. От имени моего отца и моего народа мы рады приветствовать Вас на нашей планете!

С этими словами люди из шеренг снова поклонились в его сторону.

Марсий не понимал, откуда взялся этот радушный тон. Она говорила с ним так, как будто он прилетел сюда по собственному желанию. Жрица старалась быть милой и гостеприимной, но старание это было наигранным и не произвело на Марсия желаемого эффекта. Он слишком хорошо знал подлую натуру красного мира и не верил ни улыбкам, ни словам. Девушка говорила на кристально чистом тулонском языке, но отвечать он взялся ей по-крамовски, только бы не осквернять слова родного языка, произнося их на вражеской планете.

– Моя планета отдала меня вам? – спросил Марсий.

– Твой друг отдал тебя нам! – ответила она.

Марсий все еще не понимал, что происходит.

– Зачем я вам? Для чего вы привезли меня сюда? – спросил Марсий.

– Мы лишь хотим помочь тебе исполнить твое предназначение, – ответила она.

Марсий с недоверием прищурил глаза и спросил:

– Почему вы хотите этого?

– Потому что от того, как быстро и насколько правильно ты его выполнишь, зависит благополучие нашего мира, – ответила она.

– Между моим предназначением и вашим благополучием нет ничего общего, – строго ответил он. – Более того, если выполнение моего предназначения приведет к вашему благополучию, я лучше буду бездействовать!

– Я понимаю, ты воспринимаешь нас как врагов, но… – начала было она говорить.

– Нет, – перебил он ее, – я не воспринимаю вас как врагов. Вы и есть мои враги! И я не желаю более разговаривать с вами!

Атла жаждала продолжать диалог, но от тулонца повеяло таким негативом, что она остановилась. Он словно выстроил невидимую стену вокруг себя. Он был наглухо закрыт и так встревожен, что девушка решила отступить. Этот человек не отдал бы ей то, что она хотела.

– Отныне ты принадлежишь нам! – сердито сказала она и отошла.

Крамовка скрылась из храма, вслед за ней исчезла и свита. Марсия оставили в полном неведении совсем одного.

Храм верховного шамана. Двое суток спустя.

Больше всего на свете Атла не любила ходить с отчетами к отцу, а тем более признаваться ему в собственных неудачах. Но в этот вечер долг обязывал ее повиниться перед Ланом Тидом в поражении. Она быстро ступала ногами по гладкой плитке. Вся надежда оставалась на Татиду, ее покровительницу. Только старуха могла успокоить ярость отца. Снизу, с городской площади, доносились звуки горна и барабанов. Вибрации от них шли по полу, сбивая девушку с мысли. Сделав три вдоха, собравшись, она остановилась перед входом.